Высокогорные районы Осетии отличились не только труднодоступностью и суровым климатом, но и отсутствием крупных лесных массивов. Это обстоятельство сказалось на всём хозяйстве горцев, на облике построек, воздвигавшихся из камня, в то же время, как немногочисленные заготовки дерева и для сельскохозяйственных инструментов и точеной посуды. Резьбу по дереву в нагорной Осетии можно было встретить на предметах домашнего обихода: креслах, кроватях, чанах, а в более богатых домах — на опорных столбах, воротных арках, дверях, оконных наличниках.
К середине первого тысячелетия до нашей эры в изобразительном искусстве племен с центрального Кавказа наблюдается слияние поздних кубанских форм со степными скифскими, в так называемом — скифском зверином стиле. На чашах, бокалах, где требовались тщательная отделка деталей, встречается исключительно животный орнамент, например, стилизованные скульптуры и изображения голов и рогов животных, а на мебели вырезались больше геометрические солярные узоры. Излюбленными узорами являлись комбинации, пересекающихся треугольников, квадратов, ромбов, прямых и ломаных линий, составляющих стройный геометрический узор с различными вариантами солярных знаков.
Орнамент различных видов декоративного искусства осетин глубоко самобытен и, существенно, отличается от орнаментального искусства других народов. Особенностью его издавна является характерно скульптурное объёмное и пластическая прорезная резьба по дереву.
За многие века был накоплен опыт — определённые навыки выбора и заготовки древесины.
Лес пролился преимущественно осенью и зимой, когда прекращалось движение сока по дереву и древесина была более-менее сухая. Прежде, чем приступить к рубке леса отбиралось каждое дерево, и делались зарубки — отличительные знаки каждой семьи. В традиционной экономике осетин дерево занимает значительное место, как и связанные с ними представления, образы и запреты. Развитый культ дерева определялся его исключительной ролью в культуре жизни описания осетин. Отношение к дереву было не просто бережливым и разумным. Рубка деревьев без особой на той нужды воспринималась крайне безнравственным и диким явлением. Даже в таких случаях, когда дерево рубили для жизненно-необходимых целей, считалось, обязательным повиниться перед духом дерева, совершив обряд жертвоприношения.
У осетин совершенно очевидна связь культа дерева с культом предков. Существовало поверье, что души умерших, находят приют в деревьях. При этом в священных лесах рубить деревья запрещалось вообще. Вера в то, что святой данного места жестоко покарает, нарушившего запрет, сохранялось очень стойко, поэтому во многих «дзуарах» многовековые деревья сохранились до наших дней.
Практические навыки, ставшие традицией, проявились в умении правильно подобрать породу дерева, используя его качество, мягкость, твердость, хрупкость, вязкость, легкость и тяжесть.
Также как каждая женщина-крестьянка умела обрабатывать шерсть, мужчина-крестьянин владел искусством обработки дерева, кости, камня. Из дерева изготавливались орудия труда и средства передвижения — арба и сани для повозки грузов, мебель, посуда и различная утварь. Для каждого вида изделий применялись свои сорта, породы дерева. Арбу, например, делали из дуба, карагача и ясени. Деревянные части кубря — из ясени и берёзы, утварь — из липы, посуду — из груши. Одним из методов изготовления посуды было выдалбливание. Готовый предмет подвергали кипячению, смазывали жиром и сушили. Несмотря на примитивность орудий производства, изделия получались прочные, удобные и по-своему красивые. Для украшения применялась и резьба по дереву с геометрическими растительными орнаментами. Узоры наносились на опорные столбы, фасад, шкафы. Резьба по дереву всегда выполнялась мужчинами. У столяров и колесников работы начинались с октября и заканчивались к июлю — к началу полевых работ, а по прочим работам — она шла круглый год.
Выделкой мелких деревянных изделий кустари занимались только во время отдыха или в ненастную погоду. Во время непогоды пильщики, помимо выделки мелких изделий, также изготовляли трости и обручи для бондарей. Они производили также грабли, части для телег, малые и столовые виллы. Кроме того, каждый кустарь — пильщик занимался выделкой корыт, ульев, половников и ложек. Корыта изготовлялись разной величины, согласно сфере применения — для купания детей, для замеса теста, для стирки белья, для давки винограда. В течение года каждый кустарь изготавливал до 100 корыт. А долгими зимними вечерами кустарь мог выделать за вечер, если он подготовил остро наточенные рясы, необходимую древесину, клён до 10 обыкновенных ложек и 2 уполовника. Чанак, чашка, самая общепринятая посуда, со временем появилось несколько видоизменённое слово «чанах». Оно стало обозначать мясо, томлённое с овощами в глиняных горшочках. Цена таких чанаков в безлесных местностях достаточно высока, а в горах ближе к лесу можно было найти изделия подешевле. Все отличия чанаков в том, что они не вытачивались на токарном станке, а выдалбливались из очень твердых вязких пород деревьев.
Ещё в начале IX века у осетин, горцев ряд хозяйственных орудий, домашняя утварь изготавливалась из дерева домашним способом. Обработка дерева была домашнем промыслом, но в каждом районе находились специалисты кустари, работавшие на станках особого устройства — зырн. На них большей частью изготовлялась на заказ резная мебель.
Искусство точить и резать дерево в Осетии — дело весьма древнее и сильно повсеместно развитое, поэтому у осетин в домашнем обиходе пользовались исключительно деревянной посудой, вытачиваемой и вырезаемой.
До недавнего времени особенно славились деревообрабатывающие промыслы в Джабском и Кударском ущельях Южной Осетии, Дигорском и Куртатинском ущельях в Северной Осетии. В Кударском ущелье из цельного ствола дерева изготовляли огромные катки и корыта. При изготовлении каток целину дерева сначала вычищали при помощи топора, а затем выжигали. Изготовленная кударцами утварь: чашки, тарелки, пивные бокалы, отличались массивностью. Большим искусством отличались изделия мастеров Куртатинского ущелья, особенно, братьев Элза и Астерхана Колиевых селения Аланц, изготовлявших на особом токарном станке изящную мебель и утварь. Изделия Колиевых до сих пор остаются бесценной реликвией во многих домах Центральной и Северной Осетии. Они не раз экспонировались на всероссийских и кавказках сельскохозяйственных выставках. Так 1898 году на одной из таких выставок в Москве был представлен осетинский столик на трёх ножках, сделанный Астреханом Колиевым, удостоенным за него медали «За усердие». Примечательно то, что братья передавали свой опыт и в разных селах Северной Осетии у Колиевых было не мало учеников.
Большого искусства достигли осетины в изготовлении домашней утвари. Она была разной формы и размеров: чашки, блюдца, ведра, бокалы и т.д. Предметы домашнего обихода изготавливались как техникой выдалбливания, так и техникой вытачивания на местном токарном станке. На посуде очень искусно вырезался орнамент и художественные работы, фигурные ручки.
В горной Осетии не знали металлических вёдер, воду носили в узких длинных вёдрах на спине. Подобное ведро выдалбливалось из цельного обрубка дерева, дно делалось вставное и в наружной части ведро скреплялось несколькими деревянными обручами. «Кустил» — местное название ведра, связывалось верёвкой, за которое его держали.
Широко было распространено изготовление деревянных ложек. Их делали глубокими, мелкими, большими, маленькими.
В начале XIX века у осетин уже были деревянные кровати, кресла, украшенные резьбой, маленькие круглые столики.
Выделкой чашек занимались в лесогорной полосе. Чашки вытачивались на станке из карагача или делались от руки при помощи листа из наплыва клёна и ольхи. Их изготовлением занимались, преимущественно, пастухи. Ложки делались мало углублёнными, потому что ими ели лишь полужидкую пищу, например, кашу или кисель. Спроса на такие ложки на рынках не было, и обычно их изготовлял сам хозяин семейства от скуки и по запросам семьи.
Вёдра долбились из обрубков дуплистого дерева, потому что бондарство горного дерева было неизвестным. Внутренняя стенка ведра обычно выжигалась каленым железом. Горцы употребляли свои вёдра главным образом для доения молока, так как воду было принято носить в больших кувшинах на спине.
Известно и назначение ступы. Иногда они делались по крупнее для толчения соли. Порой в них перетирали корневища черемши. Здесь размер брался по потребности каждого семейства. Нижеследующие домашние принадлежности обычно делались горскими мастерами, но не для продажи, а на заказ. В большом ходу были столы, особенно, точёные из карагача, реже — из ясени или бука. Выделывали их в свободное время токари, которых среди горцев было немного, и тем выше ценилось их мастерство. История оставила нам имена отдельных мастеров токарного дела. В селении Магаметановское это был Асланбек Хасцаов и Бязр Георов, в Донефарском селении — Асламух Хотагов и в селении Тамиск — Габис Бекоев.
Материал на изделия заготовлялся зимой в больших кусках и их подвергали сушке над очагом. В день таких столов один мастер успевал выточить до семи штук. Спрос на них был постоянным, и токари не были обделены заказами. Чаще всего вокруг такого стола помещалось до пяти-шести человек, а для больших мероприятий, как свадьба, брались длинные столы, составленные из досок. Вытачивались и большие блюда, занимавшие почти весь стол. Самые большие считались кленовые.
В почётном углу в осетинском сакле ставилось специальное кресло для старшего — хозяина дома. В продаже таких кресел не было и их изготовляли только на заказ. В горах их еще можно было увидеть в каждом доме, в то время как у плоскостных осетин они встречались редко.
Люлька делалась на полозьях для укачивания ребенка. Матери-осетинки находили такую люльку удобнее всякой другой, отдавая предпочтение, именно, этой. Действительно, для них она была более удобной и, собираясь на работу, мать увязывала ребёнка в люльку, кладёт её на спину, накинув на плечо особую перевязь. И таким образом, несёт на дальние расстояния. Такие люльки готовились дома по мере необходимости.
Уместно упомянуть и оригинальный способ изготовления осетинских деревянных граблей. Поперечное основание брусок обычно делалось из сырой личины берёзы или клена, а зубцы — из сухого дерева, преимущественно, из ясеня. Еще в сыром бруске высверливались отверстия, куда вставлялись зубья. При усыхании бруска, оно суживалось и ущемляло зубья. Они специально делались со шляпками немного большего отверстия и загонялись в них с большим усилием, так что шейки зубцов могли вращаться в отверстия, не выскальзывая из них. Благодаря такому устройству грабли были весьма прочны и служили очень долго. Делались они, по обыкновению, весной перед началом полевых работ.
Деревянную цепь для подвешивания котла теперь встретишь разве что музейных экспозициях. Длина его была около полутора метра, где обычно цепь вешали посреди сакли, а под ней делалось возвышение на один кирпич. На концы возвышения клали длинные камни или кладки из кирпича, на которые помещались дрова. Сама же площадка служила для печения в золе чуреков и пирогов. На нижнем конце цепи прикреплялся крючок для котла. В семье эта цепь считалась священной, и всякий отъезжающий из дома или девушка, выходившая замуж, должны были получить благословение под этой цепью, затем уже прощаться с родным жилищем.
Двухструнная скрипка была в своё время в большом ходу в Осетии. Буквальный перевод с осетинского «свиная голова». Кроме плясовых песен на ней играли героические песни, а также легенды. Исполнитель ставил скрипку между ног и придерживал её коленями. Инструмент делался из подходящей тыквы, а деку заменяла натянутая тонкая кожа или пузырь.
Артисты, которые достигли большого мастерства в игре на этом инструменте, всегда пользовались большим почётом и популярностью в народе. Их обычно приглашали на предстоящее пиршество из дальних селений за известное вознаграждение. Для увеселения гостей весьма был популярен ещё один инструмент — балалайка. Какой род её изобрел осталось неизвестным, но она была в ходу у всех северо-кавказских народов, как и в Осетии. Специальных мастеров по изготовлению этого инструмента не было, и они делались самими любителями музыкантами. Многие их украшали резьбой и разными фигурами. На них играли плясовые песни на свадьбах и других семейных торжествах.
Гребень для расчесывания шерсти всегда делался с деревянным основанием и железными зубцами. Производством гребней занимались те же горцы – кустари лесогорной полосы, которые изготовляли столы и блюда, и другую подобную домашнюю утварь. Такие кустари делали челноки для ткацкого станка, концы которого делали заострёнными, чтобы удобно было пропускать гудковую пряжу. Гребень же для ткацкого станка делался из подручных пород дерева, но предпочтения обычно отдавалось горному клёну.
Жители верхней горной альпийской полосы занимались также изготовлением утвари из древесного луба и прутьев. Лубяная веревка частенько заменяла обычную, а вьючные корзины, деланные по заказу, изготовлялись из берёзовых прутьев.
Намордники для рабочего скота также плелись из прутьев и использовались только при молотьбе, как в горной Осетии, так и на плоскости для того, чтобы волы не могли есть зерно, проходя по такому.
Для хранения кукурузы плели специальные амбары. В них кукуруза сохранялась очень долго: ни прела, ни горела. На прутьях благодаря скважинам постепенно проветривалась и сохла. Сложив кукурузу в такой амбар, ее оставляли до первого дождя, который смывал грязь с початков. Затем амбар плотно закрывали соломой, чтобы кукуруза просыхала и больше не намокала.
Устанавливались и плетеные закрома для муки – широкие сверху, но узкие в одну цельную доску дном. Изнутри они смазывались местным цементом, пометом рогатого скота, смешанного с золой.
Большим спросом пользовались совки для зерна. Их изготовляли в альпийской полосе, занимались этим жители многих селений: Унал, Холст, Даларс и другие. Совки делали загодя: зимой в свободное время от полевых работ к следующей страде.
В горных селениях альпийские осетины занимались и плетением соломенных корзин. Материал для работ был очень дёшев, но дешевизне для сравнения брали более долговечные, хотя и подороже корзины из прутьев. Плетением занимались женщины. Если материал был приготовлен заранее, то опытными мастерицами изготовлялись до 3-4 штук в день. С тех пор прошло много лет. Теперь не надо точить деревянную посуду, делать сельскохозяйственные орудия, но любовь мастеров к дереву не умерло. В подтверждение тому последняя выставка в национальном музее истории. На последней выставке, прошедшей в музее краеведения, можно было увидеть различные столовые предметы: блюда, черпаки, ложки, вилки, лопаточки для пирогов, оформленные прорезным растительным орнаментом, чаши для пива и необычной формы гладила – чаши, оформленные орнаментом. Такие работы, как Ибрагима Тезиева «Охота на туров», ритуальные чаши Геннадия Цховребова — чаша «Уацамонга», галерея резных портретов героев нартовского эпоса Урузмага, Хамыца, Сырдона, Сослана, с убедительной точностью передан характер каждого персонажа. А Мухтар Байсангуров создал трогательные миниатюрные резные фигурки чем-то напоминающие фарфоровые фигурки «Нецки», «Старец в папахе», «Мать с младенцем», «Мини арба с сеном».
В последнее время отпала необходимость в изготовлении деревянной посуды, домашней утвари и мебели, так как появилась фабричная мебель, фарфор и эмалированная посуда. Это послужило появлению панических настроений отдельных журналистов о смерти народных промыслов. Но как говорил классик: «Сведения о их смерти явно преувеличены». Искусство старых мастеров деревообделочников не исчезло. Да, старых мастеров объективно стало меньше, но они передают свои знания, опыт молодёжи и новому поколению.
Игорь МАНАЕНКОВ