Мы сидели в каком-то подвале,
И Чермен разливал араку.
Мы влюблённых евтерп целовали,
Попирая стихами тоску.
И смеялась в ладошку Зарина,
Как обычно над нами шутя, –
Зажигательнее тамбурина
И наивней любого дитя.
А Чермен, заклинанья рифмуя
Всласть, Пегаса седлал на скаку
И, разорванный на поцелуи,
С роз ширазских ей по лепестку
Отрывал и бросал на макушку,
Рдея звёздочкой вместо креста,
И внимала Чермену подружка,
Будто с ней говорил сам Коста.
Я смотрел на джигита лихого
И жевал осетинский фыдджин.
Раздувалось и лопалось Слово
От бахвальства кударских мужчин.
Я с коварством отваги тигриной
Наблюдал, как он пел соловьём,
И следил за влюблённой Зариной,
Опоённой мечтами о нём.
Я руками разглаживал небо,
Я парил по нему сам не свой,
Будто бы от иронского хлеба –
С черемшой и свекольной ботвой.
Выше! Строчки ступеньками стали,
Этажами – метафоры! И
Я оставил Чермену скрижали,
Манускрипты и книги свои.
Было страстно, и странно, и страшно:
Мир людей стал таинственно мал –
Убеждала Даргавская башня,
На которой я гордо стоял.
То ли бедность родного аула,
То ли взбалмошная арака –
Что-то в спину рукою толкнуло,
И ловили меня облака.
Всё ущелье слыхало мой вопль.
Полночь вспыхнула, треснув грозой,
И хозяйка вползла в свой некрополь,
В склепы нартов усопших, гюрзой.
Над Ныхасом плыл дух Урузмага
Стаей им зарифмованных слов.
Пастухи пили местную брагу,
Ели хаш из бараньих голов,
В чёрных бурках и в чёрных папахах
Состязались в стихах до утра.
Разбегались от дикого страха
Тени длинные прочь от костра.
Выл бирюк в Куртатинском ущелье,
Чуя варево, пламя и спирт,
И нетронутой жертвой прощенье,
Охраняя, вымаливал цырт.
Я промок от дождя и от плача –
Город мёртвых меня приютил,
И ржала где-то старая кляча,
И незнамо где волк громко выл.
Я споткнулся об череп овечий
И упал на замшелый дзаппаз,
И увидел, как гонит на вече
Урузмаг свой народ на Ныхас.
Духи скифов, сарматов, аланов
Мчатся тучами по небу вдаль,
С райских кущ, с неземных гюлистанов
На край света, где ждёт их печаль,
Где мы все перед смертью мудреем,
Где на кровников удаль щедра,
Где аланам – персидским евреям –
Из ущелий спуститься пора:
Выйти в дол, разойтись по равнине
И почувствовать волю в душе,
Чтобы сладко грустилось Зарине
О грузине и об ингуше.
Дождь – до дрожи, до слёз, до озноба –
Джинном в страх меня замуровал.
Завывает урчаньем утроба.
Под чинарой раскидистой встал,
Наблюдаю: туманы – кругами,
Небо – с каждой минутой светлей,
А в пещере пульсирует пламя,
Распугав уаигов и змей.
Там Уастырджи с камнем танцует,
Ледяною водой опьянён.
Гладит камень, на камне гарцует
Под журчащий в скале Фиагдон.
Конь трёхногий уздечкою машет,
Бьёт копытом и ржёт: тпру да ну!
Божество же, зажмурившись, пляшет
И Сатаной зовёт сатану.
Добела раскаляется камень
Под его экстатический стон.
Поднимает булыжник руками –
Нет, ручищами! – Курдалагон.
Поднимает и резко бросает –
Не ругаясь, не злясь, не кряхтя –
А из глыбы той – ножка босая!
Так из камня родилось дитя.
Нарекли его боги Сосланом –
Мальчик видом был грозен и хмур.
Он пришёл дать свободу аланам
Волей Хуцау – знал это Хур.
Шёл он: тени бежали по стенам,
Эхо пряталось в сумрак пещер.
Дух Сослана был вызван Черменом –
Менестрелем со шпагой в плаще.
Я по Лувру шёл в синем мундире,
В красном – был в Букингемском дворце.
А в кафтане пил водку в трактире
С православным стыдом на лице.
Состязался с Рембо и Верленом,
Пил с Ронсаром и пел с де Машо,
А теперь повстречался с Черменом –
Как с ним трудно и как хорошо!
Нет в Европе такого балкона,
Под которым бы он не стоял.
Серенаду ль? Романс ли? Канцону?
Скольких он от корсетов спасал!
Сколько выпито дамами яду:
Многих нет уже, многие – мстят!
Он всё так же поёт серенады –
Соблазняя, чаруя и льстя!
Он в камзоле, во фраке, в черкеске;
То со шпагой, то с тростью в руке,
То с кинжалом, то с шашкою терской,
То с пером, то совсем налегке –
Каждой ночью он в разных обличьях,
Он является в снах как инкуб.
Не тревожась о муках девичьих,
Всем клянётся, что он однолюб.
Плачут барышни из полусвета –
Он божится, что не виноват,
Но его вызывают поэты:
Каждый день в нас перчатки летят!
Он – за дело, а я – за науку!
Так и учим манерам весь двор,
Пожимая обидчику руку,
А другою – стреляя в упор.
Я подателей глупых советов
Направляю – всех! – в корпус пажей
Короля безголовых поэтов
В королевстве рогатых мужей!
Грёзы манят к нам пылких прелестниц:
И к нему, и ко мне – я таков!
Километры верёвочных лестниц
Стансов к стаям душистых платков
И к объятиям, и к поцелуям
Истомлённую душу ведут.
А прелестницы? Нет, я не лгу им!
Королевы мои, я их шут!
Я мечты их лиловые нянчу:
Рассмешу, а потом огорчу
ульчинеллой, Кашпареком, Панчей –
Жаль, мой юмор не всем по плечу!
Я могу быть и нежным, и грубым,
И прикидываться мудрецом,
И являться красивым инкубом
Каждой полночью с новым лицом.
Да, возможно, я страшен и странен:
Все романы мои – без вранья!
Ведь я с Севера, я – северянин,
И корона поэтов – моя!
О, Зарина! Твой профиль – с камеи!
Сколько в мире блистательных дам,
А тебя я любить не умею,
И Чермену тебя не отдам!
По Европе пройду трубадуром
И по Азии – хитрым моллой,
Как Сослан, буду грозным и хмурым
С уаигами – но не с тобой!
Я спущусь за стихами к Аиду,
В тот подвал, где я пил араку
И читал вам свою Энеиду,
И Пегаса седлал на скаку.
Ни сонет, ни секстина, ни копла
Не расскажут тебе, как во мне
По ночам воет чудище обло
В одинокой слепой тишине.
От безделья в глуши изнывая,
Чувства тщатся бегущей строкой.
Да, наверное: так не бывает –
Это я ненормальный такой!
Приползу со стены к тебе тенью,
Постучу к тебе ливнем в окно –
Ты мой вой назовёшь вдохновеньем
Для того, кому знать не дано.
Обратившись летучею мышью,
Ночь умчится в страну вещих снов,
А поэта задушит затишье
Перед бурей сомнений и слов.
Смерть подходит – я в саване белом
Наклоняюсь на ушко к ручью.
Интересно, как честным и смелым
Предлагают на время ничью…
16 августа 2014 года
Мытищи
Михаил ФРИДМАН
Михаил Феликсович Фридман – поэт и общественный деятель; научный консультант Международного научно-образовательного центра им. А.А. Зиновьева МГУ им. М.В. Ломоносова, кандидат педагогических наук, выпускник РАНХиГС.
Родился 6 октября 1979 года в г. Мытищи. Пишет стихи с 8 лет, публикуется с 16 лет. Стихи М.Ф. Фридмана публиковались в ряде российских газет и журналов, в т.ч. «Литературной газете», «Литературных известиях», «Народном учителе» и др. Автор 15 опубликованных книг.
Лауреат Пушкинского фестиваля искусств в номинации «Поэзия» (2002, 2003, 2005, 2008), поэтического конкурса «Поэтех» (Воронеж, 2009) и др.