Улыбка. Улыбка и презрение. Это реакция на жалобы людей, которые плачут по любому малейшему поводу. Кто-то считает своим долгом рассказать, как он вчера подвернул ногу и потянул связки стопы. Другой жалуется на небольшой ожог или головную боль. Третьему неделю назад удалили аппендикс. Ему не терпится поделиться, как он выдержал «по-мужски» неимоверные боли, когда его «РЕЗАЛИ». Один «прострелен» радикулитом, второй никак не решится пойти к стоматологу… Бесконечные стоны и рыдания людей, представления не имеющих, что такое боль, и ничего не знающих о ней. Где они находят столько слёз?!

В книге «Француз» я рассказывал о моём боевом деде, вернувшемся с фронтов Великой Отечественной войны израненным и контуженным. Горло его было перебито немецким штыком в рукопашном бою. Он потерял в той ужасной войне отца и брата. Ночами дед захлёбывался кашлем и исходил хрипом. Но я никогда не слышал от него ни стонов, ни жалоб.
Я видел стариков, вернувшихся с фронта безрукими или безногими инвалидами. Они всегда улыбались, шутили. Они жили! Жили и подавали пример жизнестойкости идущим за ними поколениям. Что же, интересно, сегодня не так? Отчего от маленького пореза или от лёгкого гриппозного состояния организма люди начинают притворяться инвалидами первой группы?
Я несколько лет со слезами на сердце наблюдал, как умирают мои родители. Сам был весь изранен. Не было помощи. Да я её и не ждал. Мы были на грани истощения. Бог миловал и я встал. Было неимоверно трудно работать с прыгающим давлением и перебитым позвоночником. Левая рука не поднималась, левая нога не могла ходить. А родители умирали и дети росли. Никто не узнал, как мне плохо. Ночами я молил Бога о смерти и плакал в подушку от бессилия.
Я до сих пор не верю, что выжил. Когда мне кто бы то ни было говорит, как ему больно и трудно, я вспоминаю то, как со страшным и жутким хрустом ломался мой позвоночник, а ведущие светила медицины, улыбаясь мне в лицо, говорили, что я теперь «растение», которому больше не встать никогда. Не то вспоминаю, как молодые сестрички в белых халатах вливали в меня чужую кровь, слушая глупые анекдоты, слетавшие с моих уст. Не то, как истекая кровью, полз из глубокого кювета. Я вспоминаю, как хоронил своих сильных родителей, оставаясь один на один с больным, жестоким миром. Я вспоминаю, как мучились папа и мама. А я видел их боль и ничем не мог помочь, издыхая от беспомощности.
Знаешь, я давно перестал считать шрамы и переломы. Это не приносит ни пользы, ни удовольствия. Я не говорю никому о том, что со мной происходит. Это никому не интересно. Людям хватает своих проблем. Мне тоже неприятно выслушивать истории о разных мелких болячках.
Стоит человек, точно знающий, в каких передрягах тебе пришлось побывать. Он знает, что ты еле дышишь и, просыпаясь, не веришь, что тебе Богом подарен ещё один день. И этот человек, зная такое (!), жалуется на недосып или на то, что на плече его выскочили чирьи. Чего стоит такой человек, и для чего мне дальнейшее с ним общение? Слабые, беспомощные. И жалко их, и злости на них не хватает. Этакие «энергетические вампиры», вечно жаждущие оторвать для себя кусочек жалости. Когда глядишь на них, перед глазами всплывают образы людей военного времени, не жалевших себя по каждому поводу. Образы моих страдающих от боли, но не подающих вида, родителей. Дядя, которому провели с десяток операций на ноги, не проронивший ни единого вздоха, даже издали похожего на рыдания. Образы ребят, вернувшихся из пекла Афганистана, и мужественно хранящих всю боль войны в своих сердцах, стараясь не поранить младшее поколение жестокостью.
Как ни странно, именно за этими вечно ноющими людьми очень часто замечаешь такие нехорошие качества, как эгоизм, лицемерие, зависть и чревоугодие. Можно ли верить человеку, который ради блага чрева своего пойдёт на любое преступление? Продаст за кусок колбасы и, подобно отцу Фёдору из незабвенного романа Ильфа и Петрова, взобравшись на гору, будет вас посылать куда подальше. Лицемерием же своим эти люди превосходят любого из литературных персонажей. Радостные лица, лестные слова, дружеские улыбки… А как что, так «моя хата с краю».
Что же произошло с большей частью страны? Отчего у нас столько нытиков и плакс? Чем комфортнее люди живут, тем больше слёз льётся из их заплывающих жирком глаз. И самые злые люди для таких рёв – это те, кто пытается принести им свет и добро. Почему? Да просто потому, что они не такие слабые. Потому что, пока эти ленивые, заплаканные трусы жалуются на неубранную возле них улицу, те, другие, совершают пусть маленький, но подвиг, убирая эту самую улицу без всякого хныканья.
Вот оттого я и улыбаюсь. Правда, глядя на охаивающих всё и вся «клавиатурных героев», улыбаюсь с презрением.
Возможно, в какой-то мере сказанное мной касается и тебя, читатель. Но я надеюсь, твоё сердце греет мысль, что у тебя есть друг, умеющий не лицемерить и говорящий то, что считает нужным. Пусть тебя и обижают некоторые мои высказывания. Зато тебе есть, на кого опереться.

Асланбек ПАГИЕВ