Конечно, есть и то, и другое. Первый массовый, причём насильственный, повод для высылки в сибирские и казахские степи спровоцировала Великая Отечественная война, когда все советские немцы, в том числе, проживавшие на территории Северной Осетии в колониях с живописными именами Михаэльсдорф, Эммаус, Гиаденбург и др. ещё с екатерининских времён, в одночасье объявлены пособниками фашистской Германии и поэтому депортированы за тысячи километров от ставшей уже давно родной земли. Второй, в 90-е годы — это поиски лучшей жизни в связи с вселенской разрухой в стране. Туда добавились всплески затаённой обиды от несправедливости обвинения в предательстве, после каторжных работ в трудлагерях.

«Да, всё так, — соглашается со мной председатель национально-культурного общества немцев «Возрождение» Роберт Петрович Айзверт. — Многие в те годы уезжали. Но не всё так гладко. Своим «немцем» ты там не станешь, разве что дети — внуки во втором-третьем поколении, которые забывают или вообще не знают русский язык». 

Мы разговариваем в помещении Республиканского дома дружбы, где собственно и размещается штаб «Возрождения». Пальцы стынут от холода, но Роберт Петрович настроен позитивно: он принёс книги для обучения немецкому языку. Признаётся, что учится сам и приглашает всех желающих, вовсе не обязательно с немецкими корнями. «Нам помогает небольшими средствами Международный Союз немецкой культуры, объединяющий всех немцев СНГ, — рассказывает он. — Мы оплачиваем труд педагога, приобретаем учебники, получаем газеты не немецком языке. Вот». В его особенном слове «вооот», которое он произносит часто, нараспев, слышится какая-то основательность, неспешность. И фантазия постепенно пририсовывает к этому «вот» другие характерные для немецкой нации черты — трудолюбие, аккуратность, чистоплотность, пунктуальность. 

Как говорится, все эти особенности впитаны с молоком матери и отлично себя чувствуют на кавказской земле. Хотя сам он не из «михайловских», родился в Иркутской области, а фамилия идёт с низовьев Днепра, из Херсонской области, где компактно проживали немцы. Кстати, «Айзверт» переводится как «продавец льда». «Бабушка плохо говорила по-русски, но мне с её помощью удалось узнать родословную, — говорит Роберт Петрович. — Мой предок — сирота оказался на Украине в 1804 году, бежал с оккупированных Наполеоном земель. Как раз инспекция генерала Инзова, в которой трудился Пушкин, занималась расселением немцев-колонистов». Кадровый военный, за плечами которого 25 лет безупречной службы, что подтверждают три медали с одноимённым названием, впервые посетил Германию в 1996 году вместе с женой — терской казачкой Верой Крымовой, выйдя в запас. Туда из Средней Азии в период распада СССР выехали его мать и сестра. На мой вопрос «ну и как?» ответил уклончиво: «ухожено». И всё. Зато с уверенностью добавил: «Даже не думал уезжать. Никогда. Сейчас вот сестра каждый год гостит у нас во Владикавказе по три месяца. Очень ей нравится, особенно продукты. Уверяет нас: «Я чувствую вкус настоящих продуктов». 

По переписи населения 2002 года, немцев в Северной Осетии насчитывается 900 человек. По словам Айзверта, активистов в обществе — 42 человека. У многих фамилии вовсе не немецкие, как и в польском НКО. Свои праздники отмечают в Доме дружбы. Религиозные обряды справлять негде: североосетинские немцы-лютеране, а во Владикавказе есть только католический приход отца Яноша. Хотя как-то там проводили свою службу. «Сейчас между лютеранами и католиками нет вражды, как в Средние века, — улыбается Айзверт. — Я хорошо знаю отца Яноша. Но очень бы хотелось, если к нам всё же прибудет знаковое лицо, провести богослужение в лютеранской кирхе, где располагается теперь уже филиал Мариинского театра. Мы рады, что её привели в порядок и там находится храм культуры». 

Раньше из Германии на Кавказ и в Грузию приезжал пастор Альфред Мютце. Теперь ему за 90, такое путешествие не по годам. Но «осетинские» немцы стараются сохранить свою идентичность: по возможности выезжают в Краснодар, где проводятся службы, семинары, детей отправляют на языковые курсы в Поволжье. По праздникам надевают национальную одежду, поют песни на немецком языке, готовят суп с клёцками и шарлотку с яблоками. Участвуют всегда и с удовольствием во всех мероприятиях города и Дома дружбы. 

Процесс неизбежен: всё меньше и меньше этнических немцев остаётся на Кавказе. Кстати, одной из причин, которую мне поведал Роберт Петрович, можно считать браки с представителями других национальностей. Лютеранская церковь, в отличие от католической, этому не препятствует. Но есть неизгладимый, неподвластный никаким веяниям времени след, который оставили немцы в Северной Осетии: бесценный вклад в архитектуру Владикавказа и их добрые дела. Сколько славных имён навсегда вписано в скрижали истории республики. Одно из них — Александра Павловна Крузенштерн, правнучка адмирала Фёдора Крузенштерна. Много лет она заведовала родильным отделением городской больницы, и женщины, которых она лечила, кланялись ей в пояс за умелые руки и чуткое сердце. Умерла в 1958 году, похоронена на Госпитальном кладбище. «Вот бы найти её могилу, — мечтает Айзверт, — Я разговаривал с краеведом Феликсом Киреевым на этот предмет. К сожалению, списки захороненных не сохранились».