Приближается 24 апреля, день, когда миллионы армян по всему миру зажигают поминальные свечи и чтут память своих предков, ставших жертвами геноцида.

Гонимый смерчем геноцида,

Армянский древний мой народ,

Поправши смерть, в душе несёт

Великой, вечной скорби свиток…

Та скорбь в очах их жарко-карих,

В сказаниях зурны и саза,

В резном молчании хачкаров,

В немолчном плаче Камитаса.

Артур Мосоян

В этом году исполняется сто два года с того дня, который изменил судьбу не одного поколения армян.  Геноцид, осуществлённый турецкой армией, был направлен не только на истребление армянского народа, но и на уничтожение его культурного наследия.

Массовое уничтожение и депортация армянского населения Западной Армении, Киликии и других провинций Османской империи осуществлялось правящими кругами Турции в 1915-1923 гг. Началась депортация армян в пустыни Месопотамии и Сирии. Караваны пленников отправляли самым долгим путём, людей изматывали жажда, голод, антисанитария. По пути караваны подвергались нападениям со стороны разбойников, их убивали тысячами после прибытия в пункты назначений. Кроме того, применялись пытки, в ходе которых погибали либо все, либо большая часть депортированных армян.

Все ужасы, которые выпали на долю армянского народа тогда, невозможно описать. Это трагедия, которую мы помним и будем помнить всегда.

В последующие годы были уничтожены тысячи армянских рукописей, хранившихся в армянских монастырях, разрушены сотни исторических и архитектурных памятников, осквернены святыни народа.

В истории Армении было много мрачных страниц, связанных со вторжениями иноземных захватчиков. Но период османского завоевания оказался самым страшным. В те трагические дни Россия протянула руку помощи, дала кров армянам, потерявшим свою Родину. Здесь, на южной окраине России, многие армянские семьи обрели вторую родину.

По-разному сложились их судьбы. Во Владикавказе армяне-беженцы селились компактными группами в районах современной площади Штыба, улиц Чермена Баева, Армянской, Свободы, Цаголова, Войкова. Городская управа проявляла большую заботу о переселенцах, был создан комитет помощи беженцам-армянам. Люди, пережившие геноцид, тяжёлые потери, находили утешение в церкви, в своей вере. Армянские семьи стали приспосабливаться к новым условиям жизни.

Я хочу рассказать о том, как сложилась жизнь моих близких ­– бабушки и дедушки, которые, спасаясь, волею судьбы оказались на земле Осетии и обрели здесь вторую родину.

Давно уже их нет в живых. С годами, взрослея, мы по-другому начинаем смотреть на многое, что нас окружает, на вещи, события, да и на саму жизнь. Происходит переоценка ценностей. То, что ты раньше считал самым главным в жизни, оказывается не таким уже и значительным.

В детстве, когда мои родные рассказывали нам о том, что им пришлось пережить, это воспринималось несколько иначе, чем сейчас. Сегодня их боль и страдания стали и твоими. Ты сам будто проживаешь всю эту трагедию вместе с ними.

В год столетия Геноцида, я написала небольшую книгу-посвящение, в которой рассказывается о нелёгкой судьбе нескольких семей-беженцев из Западной Армении. Книга вышла под названием «Память сердца». Сегодня я назвала бы её уже по-другому – «Боль сердца».

Мои бабушки и дедушки прожили непростую, но достойную жизнь. Встретили друг друга, создали дружные семьи, родили и воспитали честными и порядочными своих детей. Но как же им было трудно, сколько лишений и страданий пришлось пережить, преодолеть языковые барьеры. Что это – потерять Родину, дом, родных и оказаться в чужой стране!

Моя бабушка по папе – Азнив Вартанян. Ей было восемь лет, когда турки истребили её родителей. В живых остались она и её старший брат. В детстве бабушка рассказывала нам, своим внукам, печальную и страшную историю своего спасения и одновременно разлуки с братом. Во время бегства Азнив оказалась в каком-то транспорте, идущем в Россию, а её старший брат на корабле, направлявшемся в Америку. Когда маленькая Азнив доехала до Владикавказа, её определили в детский дом.

Шли годы, она стала взрослой, вышла замуж за моего дедушку, Баграта Геворкянца. Бедная моя бабушка, всю жизнь она пыталась найти своего старшего брата, но все попытки были неудачными. Кто знает, как сложилась его жизнь, а может, она оборвалась на том корабле.

Прошло много лет, а моя бабушка продолжала ждать и верить, что наступит день и они встретятся. Так и ушла в мир иной с верой в чудо, которое не произошло.

Она ушла, но память о ней осталась. Она живёт не только в сердце, но в вещах, которые её окружали. Помню портрет бабушки, который висел в комнате над резным комодом. Не знаю, куда он делся, но не могу забыть величественный и несломленный её взгляд. А напротив на стене висели старинные часы, когда-то купленные моим дедушкой. Мне не пришлось его увидеть, знаю его только по старой фотографии, где он молодой и статный. А часы сейчас висят у меня дома, они бьют каждые полчаса и не дают забывать о них!

Не менее печальна история жизни моего дедушки по маме – Захара Петросяна. В 1915 году большая семья оказалась во Владикавказе. Их было 12 детей – шесть девочек и шесть мальчиков. Моему дедушке тогда было 25 лет, за плечами участие в трёх войнах. Был ранен в ногу, перенёс тяжёлую операцию, после которой стал инвалидом.

Несколько лет семья проживала на улице Гостиева, затем переехала на Осетинскую слободку, где Захар встретил свою вторую половинку – мою бабушку Ноем Галустян. Жили, трудились, воспитывали детей. Но снова беда – политические репрессии не обошли стороной и семью моего дедушки. Одна неосторожно брошенная фраза привела его на скамью подсудимых.  Долгие 10 лет отсидел Захар Петросян, и только мысли о жене и детях придавали ему сил.

Вернувшись домой, он продолжал трудиться, хотя здоровье было уже окончательно подорванным. Долгую жизнь прожил мой дедушка, но не дожил до того дня, когда был реабилитирован на основании Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий». Это было в 1991 году.

Работая над созданием книги, мне довелось ознакомиться с материалами уголовного дела №660, которое хранится в архиве УФСБ по РСО-Алания.  Что удивительно, в семье не осталось ни одной фотографии дедушки. Увидев фото в материалах дела, не смогла сдержать слёз. Будто ты вернулся в страну детства, когда больной и немощный дедушка просил меня принести ему стакан холодной воды из-под крана в старом общем дворе на Осетинской слободке.

А ведь всё могло быть иначе. Если бы не было геноцида, репрессий. Но, говорят, в истории человечества не может быть ничего сослагательного. Лично я в это мало верю.  Мои родные могли и должны были жить на родной земле, ходить по родным улицам и дышать воздухом Родины! И быть счастливыми, не зная горя, потерь и лишений…

Пережитая моим народом трагедия прочно осела в его исторической памяти. Я и мои сверстники – это уже поколение, для кого Западная Армения историческая родина. Это родная земля моих бабушек и дедушек. Я и мои родители никогда её не видели, но боль утерянной Родины в душе каждого из нас.

Не так давно я увидела в одной книге фотографию, на которой была изображена улица современного Карса, откуда родом мои дедушка и бабушка. И больно защемило в сердце. Небольшой старый дом, деревянные ворота. Может быть, именно в этом доме жили мой дедушка или бабушка. А сейчас там живут другие люди, и мои родные уже никогда не откроют эту старую калитку и не войдут во двор. А может, не случайно так забилось сердце при виде этого фото, и это мои дедушка с бабушкой напоминают мне о своей жизни на той далёкой Родине…

Сто два года – много это или мало? В сравнении с мирозданием – мало, а если взять жизнь отдельного человека – целая вечность! Вечность боли, скорби и безысходности. Памяти, которая будет жить в сердце каждого из нас, пока мы есть на этой земле.

Анжела ГЕВОРКЯНЦ