Непоследовательное отношение к генералу Алексею Ермолову в советское время было напрямую связано с идеологическими основами строя. В СССР, как государстве, в основу которого были заложены принципы интернационализма, произошла не только реабилитация горцев – участников Кавказской войны, но и закрепление за ними роли героев Кавказа. При этом образ врага достался русскому империализму, персонифицированному в Ермолове. Естественно, в таких условиях генералу не нашлось полноценного места в советском пантеоне военной славы, даже несмотря на подвиги в Отечественной войне 1812 года, связь с Пушкиным и декабристами, а также репутацию человека, пострадавшего от «произвола» императора Николая I.
Сегодня некоторые считают генерала Ермолова тираном и поработителем. Но в реальности это ни что иное, как сознательное формирование образа врага. В XIX веке горцы Кавказа начали против России, привыкшей к европейским традициям войн, войну азиатскую, бесконечно жестокую. Ермолов ответил на это симметричными методами, чем вызвал у горцев уважение и готовность идти на признание власти. Не будем забывать и о том, что генерал активно участвовал в экономическом развитии Кавказа. При нём развивалось сельское хозяйство, строилось множество дорог. Необычайно оживилась при Ермолове торговля, поскольку генерал назначил торговую пошлину всего в 5%. В итоге стало выгоднее везти товары в Россию не через Турцию, а через Закавказье. Так что действия генерала Ермолова способствовали к экономическому росту Северного Кавказа.
Почти год назад, в конце июля 2012-го, в городе Орле с помпой был открыт памятник генералу Ермолову. Сегодня к бронзовому всаднику в центре Орла возят туристов и возлагают цветы по памятным датам. Чего не скажешь о другом памятном ермоловском месте – месте упокоения. Туристов и высоких гостей сюда уже давно не возят, да и вообще, здесь всё делается без лишнего шума. Усыпальница семьи Ермоловых, как и Троицкая церковь, в которой она находится, уже не первый год пребывает в плачевном состоянии. В середине июня в семейный склеп Ермоловых без лишнего шума опустили гробы с останками генерала и его ближайших родственников. (Об этом мы узнали из областной газеты «Орловская среда», orelsreda.ru.)
В конце сентября 2012 года в Орле, спешно осваивая бюджетные деньги, выделенные на ремонт памятников героям Отечественной войны 1812 года, реставраторы разворошили фамильный склеп А.П. Ермолова в местной Свято-Троицкой церкви. При замене деревянных полов на мраморные открылись проломленные лазы к захоронению. Из любопытства рабочие спустились вниз. Увидели, по их словам, следующее: крышка генеральского гроба откинута, праха в нём нет. Гробы родственников (отца, сына и невестки) вскрыты и разграблены...
Всюду валялись кирпичи и куски штукатурки со старинными изразцами. Тайком, от греха подальше, рабочие свалили мусор в мешки из-под сахара, туда же полетели человеческие останки, оклад иконы и части генеральского обмундирования (впоследствии оказалось, что это эполеты сына Ермолова – Клавдия, в своё время дослужившегося до звания генерал-майора). Вывезти мешки на свалку не успели – через несколько дней о ЧП стало известно, поднялся шум.
Город по сей день в шоке. Правоохранительные органы ведут проверку. Но их интересует, в основном, смета на ремонт и акт приёмки выполненных работ. Общественность мучает другой вопрос: где прах Алексея Ермолова и существует ли вообще его могила? Этот вопрос поднимала газета «Культура» в статьях Людмилы Бутузовой «Собери моё тело» и «Без вести пропавший». Приведём выдержки из статей:
Незадолго до кончины (по старому стилю 11 апреля 1861 года) Ермолов – бесстрашный вояка, герой битвы при Бородине, талантливый дипломат и полководец, сумевший поставить на место Персию, усмирить Кавказ, и завоевать любовь всего русского общества, – завещал похоронить себя как можно проще. «Прошу сделать гроб простой, деревянный, по образцу солдатского, выкрашенный жёлтою краскою. Панихиду обо мне отслужить одному священнику. Не хотел бы я ни военных почестей, ни несения за мною орденов… Желаю, чтобы меня похоронили в Орле, возле моей матери и сестры; свезти меня туда на простых дрогах без балдахина, на паре лошадей; за мною поедут дети, да Николай мой, а через Москву, вероятно, не откажутся стащить меня старые товарищи артиллеристы».
Последнюю волю генерала выполнить было невозможно – Москва прощалась с ним два дня, многолюдное траурное шествие сопровождало гроб в Орёл, где сотни горожан тоже хотели проститься со славным земляком, завещавшим свой прах малой родине.
Место первоначального захоронения имело скромный вид – просто холмик у стены Троицкой церкви. Как писал один из современников, «грустно, невыразимо грустно проходить мимо могилы Ермолова». Под давлением общественности в 1864 году правительство выделило шесть тысяч рублей, ещё четыре тысячи добавили сыновья Алексея Петровича, и к церкви был пристроен придел, куда перенесли прах Ермолова и его отца. В 1911 году орловские дворяне обратятся в правительство с ходатайством об установлении в Орле памятника генералу. Идея была поддержана, и уже через полгода орловцы собрали на благородное дело 13 тысяч рублей. Вскоре родилась ещё одна инициатива – организовать в Орле музей Ермолова. Ни один из этих замыслов не сбылся – сначала помешала Первая мировая война, потом революция, после которой памятников царским генералам уже не ставили.
О Ермолове вспомнят лишь в начале 2000-х. Губернатор Строев заложит на месте будущего памятника камень, который десять лет будет зарастать мхом. В июне этого года, уже при другом губернаторе – Александре Козлове – в центре Орла установят наконец бронзовый монумент Ермолову. Деньги на памятник – 11 миллионов рублей, – как и в прошлом веке, собрали простые горожане. На открытии присутствовали высокие гости, их перечисление на портале Орловской области занимает две страницы. Как водится, звучали речи – об уважении к прошлому, неразрывной связи поколений и о горячем стремлении продолжить историческое дело предков.
По иронии судьбы через три месяца «благодарные потомки» в лице местной реставрационной конторы зачем-то полезут в склеп Ермолова, обнаружат, что прах генерала исчез, кто виноват – неизвестно, где искать – непонятно, и записные патриоты потеряют не только цицеронистость, но и сам дар речи. Во всяком случае, за два месяца, прошедшие с момента ЧП, никто не отважился рассказать горожанам правду и уж тем более – обнародовать дальнейший план действий. Возможно, никакого плана у властей нет, если, конечно, не считать некоторых предложений типа «залить склеп бетоном и сделать вид, что так и было», «измерить линейкой найденные кости и, если они подойдут Ермолову, устроить захоронение в другом месте».
– Я когда это услышал, чуть в обморок не упал, – говорит профессор Владимир Матвеев, президент общественного фонда «Орловское Ермоловское общество». – Давно пора открыть архивы, исследовать каждую строчку о Ермолове, воспоминания свидетелей, многие из которых ещё живы и видели, слышали или имеют свою версию о том, когда и куда мог деться его прах. Просить Москву о формировании авторитетной комиссии – может быть, из числа тех же специалистов, что работали с останками царской семьи.
Напористость Матвеева объяснима – сам он написал о Ермолове несколько книг, лично знаком или состоит в переписке с родственниками генерала по всему миру, собрал обширный архив, в том числе документы, имеющие отношение к событиям семидесятилетней давности, связанным с осквернением склепа Ермолова.
Матвеев почти уверен, что знает, где, в конце концов, упокоился генерал, но прежде не распространялся об этом. Почему? Это объясняет одна из газетных статей, написанных Владимиром Матвеевым в соавторстве с орловской журналисткой Еленой Годлевской после вскрытия склепа: «Мы долго молчали, оберегая Орловщину от культурно-исторической потери. Каждый раз, готовя книгу или статью о Ермолове, спорили: стоит или не стоит рассказать о тайне, к которой мы стали причастны в процессе исследования биографии героя. И каждый раз убеждали друг друга, что надо молчать, потому что истина для души вторична – легенда всегда больше, чем исторический факт, какого бы уровня последний ни был».
Позиция краеведов не далека от общественных настроений.
– В Троицкую церковь мы с ребятами ходили часто, все знали, что здесь в склепе похоронен великий сын России Алексей Ермолов, его личность притягивала и давала детям больше, чем все уроки патриотизма, – рассказывает классный руководитель одной из орловских школ Татьяна Устинова. – Не знаю, что им сказать сейчас… Правду – что кости Ермолова выброшены на улицу? Но ведь спросят же: кем? когда? зачем и почему? Ответов у меня нет. Даже если бы и были, не уверена, что ими можно оправдать чудовищность произошедшего. Я пошла в храм, надо было собраться с духом, как-то справиться с чувствами. На месте склепа – огромный провал, завешенный плёнкой. Никаких цветов, свечей. Табличка: «Ремонт объекта». Милиционер стоит, отгоняет прихожан: нечего здесь молиться на пустое место. Представляете, это о Ермолове?! Уж лучше бы не знать ничего...
Следствие как раз не прочь по-лёгкому раздобыть знания о нынешнем местонахождении праха Ермолова. После выхода статьи Матвеева пригласил дознаватель: говорите, где могила?
– Что тут расскажешь? В Орле существует много версий, связанных с прахом Ермолова, – говорит Матвеев. – У меня есть своя версия, возможно, самая близкая к истине, но без научных исследований, без официального подтверждения она так и останется предположением. Ладно, стал ему рассказывать с самого начала. Как в одном журнале наткнулся на воспоминания московской поэтессы Луговской, дальней родственницы Ермолова, о её поездке с подругой в Орёл в 1945 году на поиски останков генерала...
Луговская – инженер-гидролог, жена известного поэта Владимира Луговского. Её подруга Мирдза Кемпе – тоже известная в то время поэтесса, страстная поклонница Ермолова. Машину для поездки в Орёл им дал выдающийся исследователь Арктики, дважды Герой Советского Союза Иван Папанин. Эта деталь говорит о многом: во-первых, что поездка не была увеселительной, во-вторых, во влиятельных кругах Москвы уже тогда знали, что прах Ермолова исчез из склепа, и предпринимали осторожные попытки его разыскать. Подруги ехали в Орёл к конкретному человеку – архитектору Каплинскому, который каким-то образом был причастен к проблеме и даже, будто бы, хранил гроб у себя. По воспоминаниям Луговской, «всё оказалось именно так. Он приоткрыл крышку гроба, и мы увидели скелет Ермолова, на нём сохранились остатки военной формы… Архитектор Каплинский сказал, что они собирали скелет Ермолова по частям, и кисти правой руки у него не оказалось…». Дальше идут леденящие душу подробности, как женщины искали и нашли недостающую кисть, окопав дерево у церкви. Место указал архитектор, который, видимо, приглядывал за гробом с самого начала – то есть с момента выноса из церкви.
Когда это было и кто именно выносил – в воспоминаниях ни слова. Луговская лишь упоминает разговор со случайными очевидцами: «Какие-то местные, которых мы отыскали, запуганные, страшные и не похожие на людей, нам нечленораздельно объяснили, что церковь эту во время войны немцы использовали под конюшню. Они же разорили и разворотили склепы, находившиеся в ней. Гроб с телом Ермолова выкинули из церкви. Какое-то время он провалялся снаружи, и только после того, как немцев прогнали, гроб увезли…».
Перепроверив сто раз каждую строчку, каждую фамилию, каждое упоминаемое Луговской событие и отыскав в архивах документальные подтверждения, Владимир Матвеев уже не сомневался, что воспоминания точны и правдивы. Кроме одного момента: немцы не грабили церковь и не выносили оттуда гробы. По документам, церковное помещение ещё в феврале 1940 года под свои нужды забрало управление НКВД по Орловской области. Там хранился архив, который, к слову, не успели вывезти в начале войны. Во время оккупации новые «хозяева» перетащили архив в другое место. В августе 1943-го, после освобождения Орла, работники НКВД пересчитали каждую архивную бумажку и запротоколировали потери в количестве 10500 дел. Пропажа гробов в списках не значится. Либо немцы их не тронули, либо, по версии Матвеева, сотрудники НКВД сами опустошили склеп ещё в 1940-м, когда обустраивали в церкви архив – подозрительное подземелье под полом секретному ведомству было не нужно.
Напряжённую обстановку в Орле, страх и тревогу чиновников при любом вопросе, связанном с прахом Ермолова, отмечали и московские путешественницы. «Вместе с Каплинским, – пишет Луговская, – поставили вопрос перед горсоветом Орла о сооружении мемориала, памятника или хотя бы доски, это казалось вполне естественным и достижимым. Но тут-то и началось. Одно за другим возникали препятствия, как будто чёрные силы сговорились против Ермолова».
Ермолова похоронят во второй раз спустя девять лет после той странной поездки – столько времени потребовалось, чтобы получить разрешение на христианский обряд. К этому, судя по воспоминаниям Луговской, были подключены ведущие учёные и писатели страны – Папанин, Тарле, Фадеев, Симонов…
Перезахоронение произошло в декабре 1954 года. На церемонии присутствовала лишь одна из настойчивых защитниц Ермолова – поэтесса Мирдза Кемпе. Вот что она сообщала своей подруге: «В Орле я произнесла речь на могиле Алексея Петровича в присутствии генералов и партийных работников. Возложила огромный венок. Пережила сверхъестественные мгновения».
В тот год над новой могилой Ермолова, наконец-то, повесили скромную мемориальную доску: «Герой Отечественной войны 1812 года, генерал от артиллерии Алексей Петрович Ермолов. 1777-1861 гг.» Там она и висит – на стене Троицкой церкви, с внешней стороны осквернённого склепа.
Тайны и недомолвки привели к чудовищной ситуации: в Орле несколько десятилетий существовали как бы две могилы Ермолова – склеп в церковном приделе и холмик за его стеной. Какая из них настоящая, знала только кучка посвящённых. Многие уже ушли в мир иной, прихватив с собой тайну. В советские времена обсуждать вопрос захоронения Ермолова было не принято. В постсоветские – стало попросту не интересно. Что хуже – вопрос...
Самое поразительное, что уже двадцать лет могила у церковной стены – как памятник истории и культуры федерального значения – находится под охраной государства, о чём свидетельствует прибитая рядом табличка. Имеется паспорт памятника, подробное описание. Господи помилуй, так что же тогда в Орле ищут? Или всё-таки Ермолов – не там? Опять, что ли, вокруг него сплотились тёмные силы?
– Возможно, и не там, – говорит Матвеев. – Эксгумация не проводилась, достоверных свидетельств нет. О перезахоронении Ермолова горожанам не объявляли. В одном из номеров «Орловской правды» за декабрь 1954 года я нашёл об этом буквально две строчки мелким шрифтом. И всё, никто ничего не помнит, не знает и не интересуется. Если бы не последний скандал с самовольным вскрытием склепа, то о могиле Ермолова власти вообще бы не вспомнили.
Оказывается, нет – вспоминали, но, по словам прихожанки Свято-Троицкого прихода Светланы Яковлевой, много лет в одиночку ухаживающей за местом, которое она считает могилой Ермолова, «лучше бы они вообще не лезли».
– Всё равно помощи никакой, – рассказывает она. – Табличку Ермолова каждый год оскверняют: то зелёнкой зальют, то ещё чем-то. Кавказцы, наверное... Хожу, жалуюсь, но никто этих хулиганов не ищет. Табличку-то я отчищаю, раствор придумала специальный, но – обидно. Лет десять назад стало ещё хуже. Явились какие-то молодые люди. Я только что цветы высадила, щеколду на оградке поправила, думаю, где бы красочки раздобыть на оградку, облупилась вся. Тут эти: щас, бабка, мы тебе поможем с благоустройством. Схватили раку с холмика и бросили за оградой. Она, мол, старая и грязная вся. Взамен притащили гранитную плиту – вот эта будет покрасивше. А на плите чужие фамилии – героя войны 1812 года с супругой. Смеются: какая тебе разница – Ермолов генерал, и этот тоже генерал. Спрашиваю, кто вас послал. Отвечают: из комитета молодёжных организаций. Ходила к их начальнику, чтобы убрали безобразие. Не принял...
И впрямь, чужая плита до сих пор лежит в оградке Ермолова и под мемориальной доской с его именем. А ермоловская рака – в двух метрах, на дороге. Судя по фотографическому изображению в паспорте памятника, именно эту бесформенную штуковину государство и брало под охрану двадцать лет назад. Теперь так же охраняет гранитную плиту с чужой могилы. Всё перепуталось.
Так что же всё-таки делать с прахом Ермолова?
– Устанавливать истину, – твёрдо говорит Владимир Матвеев. – Исследования и экспертизы стоят больших денег. Если государство не поможет, мы их сами найдём. Ермоловский фонд Орла участвует в конкурсе Русского географического общества. Надеемся выиграть грант, чтобы оплатить работу квалифицированных специалистов. Не хватит – кинем клич. В России немало людей, искренне уважающих Ермолова. Дело чести – поставить точку в недостойной истории с его прахом.
Сразу после публикации, по настоятельной просьбе Министерства культуры РФ, в Орёл выехали специалисты Института археологии РАН во главе с заместителем директора Асей Энговатовой. Ожидалось, что археологические изыскания помогут ответить на вопрос, когда и при каких обстоятельствах осквернено захоронение Алексея Ермолова.
Обнародованы предварительные результаты. По мнению археологов, вскрытие и разграбление склепа происходило неоднократно, это подтверждают лазы в полу. Первое проникновение, по всей вероятности, относится ещё к концу 1939 – началу 1940 года, когда кладбищенская Троицкая церковь была передана местному управлению НКВД под архив. В развороченной усыпальнице найден химический карандаш, который мог принадлежать «архивистам», а также монета 1937 года выпуска. Среди неожиданных находок в «мусоре», который выгребли из склепа рабочие местной реставрационной конторы в сентябре этого года, – фара от немецкого автомобиля. Как она туда попала? Известно, что фашисты могилы не грабили. По одной из версий, в склепе могли побывать полицаи в поисках ермоловских наград. Местные краеведы ищут подтверждение этой догадке. А вот откуда в могиле кирпичи от печки и обрывки советских газет? Археологи ответили и на этот вопрос. В конце 1970-х – начале 1980-х годов в церкви меняли отопление – с печного на газовое. Похоже, церковные работники спускались в склепы Алексея Ермолова и его отца, зная, что они уже разграблены. Поэтому и сочли возможным валить хлам в пустые усыпальницы.
В «мусоре» также была найдена разбитая фарфоровая икона Богородицы со Спасителем, часть бронзового оклада иконы, эполеты от генеральского мундира и фрагменты эполет от другой пары, части мундира с пуговицами, принадлежащего, скорее всего, отцу Ермолова. В гробу найден и его (с большой долей вероятности) череп. Из других уцелевших останков – несколько рёберных костей, которые позволили археологам сделать вывод об их принадлежности человеку высокого роста и старше семидесяти лет (Пётр Алексеевич Ермолов умер в 85 лет, Алексей Ермолов – в 83, а его сын Клавдий – в 72 года). Найдены также две левые берцовые кости, одна из них принадлежала человеку, который много ездил верхом (Алексей и Клавдий Ермоловы были генералами, с лошадьми связана большая часть их жизни).
По словам Аси Энговатовой, работа специалистов была затруднена, так как в месте захоронения «произошёл неоднократный перемес культурных слоёв». Кроме грабителей, проникавших в склеп несколько раз, крайне поспособствовали «перемесу» местные «реставраторы», варварски сгребавшие в мешки всё подряд. До приезда учёных в склепе побывали также работники МЧС, МВД и просто любопытные граждане из числа «возмущённой общественности».
Сейчас найденные археологами артефакты переданы на временное хранение в Орловский краеведческий музей. Необходима их срочная консервация и реставрация, так как под воздействием окружающей среды находки портятся прямо на глазах. Группа специалистов Российской академии наук обещает продолжить изыскания в склепе будущей весной. Орловское ермоловское общество ведёт поиск документальных свидетельств о местонахождении останков Алексея Ермолова. Ведь ответа на главный вопрос – где теперь могила генерала? – до сих пор нет.
Дон Андреас КАВКАЗСКИЙ