Чудеса чеканки
Арсен ДРЯЕВ
Одним из замечательных примеров мастерства в современном декоративно-прикладном искусстве России является художественная чеканка. Чеканка — сложный и очень трудоёмкий процесс. И неудивительно, что сейчас этим искусством занимаются единицы, в том числе, и в Северной Осетии. Мы побывали в мастерской художника-чеканщика Азамата Кцоева. Удивительные по красоте произведения создаются на обычном большом столе, покрытом металлической плитой. Это и есть наковальня.
Орудие заслуженного художника РСО-А Азамата Кцоева — лёгкий молоточек, а инструменты — чеканы, тоненькие металлические «карандаши» разного диаметра. Чеканщик, как кузнец, выковывает на медных и латунных листах свои рисунки, орнаменты. Только удары здесь должны быть лёгкие. Медь мягкая, податливая, и физическая сила для работы с ней не нужна. Здесь главное — твёрдость руки и чёткость глаза. И ещё — огромное трудолюбие и терпение: на изготовление одного панно может потребоваться до нескольких месяцев.
Мы попросили Азамата ответить на несколько вопросов о его деятельности.
— Азамат Владимирович, почему именно чеканщик по металлу?
— Мой отец был художником, закончил Тбилисскую академию художеств, до этого художественное училище в городе Цхинвал, был народным художником Осетии, но трагически погиб в 1992 году. По материнской линии родной дядя мамы, скульптор Борис Шанаев, работал в Союзе художников до 1999 года. Наверное, гены сыграли своё дело. Я даже в детском саду постоянно что-то рисовал на альбомных листах. Никто меня не заставлял и не настраивал быть художником, заниматься чеканкой. В 11 лет я пошёл в художественную школу имени Тавасиева. После четырёх лет обучения поступил в Орджоникидзевское художественное училище на специальность «Обработка металла», закончил его с отличием. Потом попробовал поступить в Тбилисскую академию художеств, но не получилось. К тому времени в Северо-Осетинском государственном университете известный художник Шалва Бедоев открыл факультет искусств, куда я и поступил с первого раза.
— Сколько лет профессионально занимаетесь чеканкой?
— Обучаясь в художественном училище в 80-х годах прошлого века, занимался металлом и ювелиркой, но уклона, как такового, на чеканку не было. Уже в университете начал заниматься живописью и графикой. Некоторые живописные работы есть в моей мастерской. Будучи студентом 3-го курса, не стало моего отца. Буквально перед этим он мне говорил, чтобы я не бросал металл. Он переживал, что я перестал уделять внимание чеканке. Эти слова я, конечно же, помнил. Ведь живописцев очень много, в том числе, именитых. Эта «поляна» достаточно занята. Потихоньку я начал делать люстры и светильники в магазины и рестораны города, оформлял их мозаично. Можно сказать, что профессионально занялся чеканкой где-то в 1995 году, то есть, уже четверть века прошло.
— Что ещё повлияло на решение заняться чеканкой?
— Помимо наставлений отца, меня всегда тянуло к металлу, пластике. Чеканка — это форма, которая меня всегда привлекала. В своё время, когда я пытался поступить в Тбилисскую академию художеств, на меня произвели впечатление работы грузинских мастеров — братьев Кутатиладзе. Что касаемо Осетии, то после гибели моего отца некому было заниматься этим ремеслом. Я хотел продолжить эту технику. На сегодняшний день в республике есть несколько самодеятельных чеканщиков, но, как творческой работой, ею никто больше не занимается. Получается, что эту нишу занимаю я.
Был у нас очень интересный человек, фронтовик Василий Серебренников. Я посещал его мастерскую, у него настолько искренние работы были, что его наставления отчасти мне тоже помогли. Три года назад его не стало и теперь в нашем коллективе нет человека, который творчески бы этим занимался. Чеканка не востребована младшим поколением, потому что это очень кропотливый труд, надо любить это дело. Взял бы учеников, но нет желающих заниматься этим видом искусства. Я бы с большим удовольствием передал это кому-нибудь из своих сыновей.
На раннем этапе для меня служили примером работы моего отца. К сожалению, их осталось немного. Сегодня мои старшие говорят, что мне удалось значительно продвинуть его технику чеканки.
— Сколько работ было создано за всё это время?
— Не менее трёхсот. В первые 10-15 лет у меня была одна стилистика, сейчас — другая. Многие мои работы расположены на различных зданиях города Владикавказ. Например, здания родильного дома №2, дома престарелых, дома детей-инвалидов, многих ресторанов украшены моей латунной чеканкой. В республиканском Парламенте висел чеканный герб. Много их в частных коллекциях. Последние десять лет занимаюсь, в том числе, чеканной бижутерией. Эту продукцию можно найти в магазинах с национальными сувенирами. Такие вещи сегодня востребованы. Многие спрашивают — были ли у меня персональные выставки. Нет, персональных не было, но я участвую практически во всех совместных выставках в Осетии. Для персональной выставки нужно очень много работ собрать, а они у меня все по коллекциям, поэтому это несколько сложновато.
— Какова Ваша основная тема?
— Тема, основанная на национальных сюжетах, орнаменте скифском и кобанском золоте. Всю пластику и рисунки черпаю из национального. Бывает, что работаю над азиатскими вещами по заказу. Но, в основном, как я уже сказал, люди тянутся к своей истории и корням, к солярным знакам, к обозначению святых мест. Чеканил девятиконечную Аланскую звезду. Через эти изделия люди хотят передавать своим младшим информацию о богатой культуре нашего народа. В зависимости от сложности работы, зависит и время, которое нужно затратить на её изготовление — от недели до нескольких месяцев.
Для того, чтобы сделать, например, скифский акинак, я ищу книги, делаю пластику этого оружия — зарисовки и рисунки, то есть, собираю материал. Использую также рисунки наших великих художников — Махарбека Туганова, Азанбека Джанаева, художников, которые к нартским образам чаще обращались. Из этого всего вывожу свой образ.
— Ваши работы выполнены в единственных экземплярах?
— Даже если я делаю повтор работы, стараюсь изменить какую-нибудь стилизацию, сделать по-другому. Вот сейчас, например, делаю икону архангела Михаила, но буду выполнять её несколько иначе — менять пластические ходы. Очень не люблю совсем одинаковые повторы.
— Есть любимые работы?
— Очень люблю свои нартские образы, которые буквально пять лет назад начал делать. Нарты позволяют более углубиться в историю. Я считаю их время очень интересным в плане их жизни. Они совершали подвиги, для меня это — супергерои. Хочется такие образы создавать в металле со всеми их атрибутами жизни. При оформлении одного из ресторанов города использовал кельтские узоры, они очень тесно переплетаются с осетинским орнаментом. Орнаменты и стилистику других народов тоже использую в своём творчестве, но хочется, конечно, развивать родное. Буквально недавно один человек заказал мне целую серию нартов – три уже начаты, ещё двое в разработках и эскизах. Бывает, что заказывают до десяти работ.
— Все ли работы доводятся до конца?
— Не всегда. Бывает, что начал одну работу и она у тебя не очень идёт, потом отвлекаешься на другую, а эта остаётся. Когда приходишь в мастерскую и видишь это, на душе остаётся осадок. В творчестве должно быть так: что если что-то начал, то нужно доводить до конца. Но, к сожалению, иногда муза покидает. Потом чеканка — это очень энергоёмкая работа, она отнимает немало сил физически. Чтобы продавить металл, надо сильно напрячься. Иногда бывает, что пару часов поработал и достаточно.
— Какая работа ещё не сделана и ждёт своего часа?
— Задумок и планов много. Хочется перейти на чеканные композиции — это работы, которые сделаны из отдельных листов металла. Есть желание сделать большое панно на нартскую тему, в одной работе их будет несколько за столом, три и более. Эта задумка уже потихоньку ложится на бумагу, делаю эскизы. Пока я их никому не показывал. В дальнейшем хочу попробовать комбинировать. На одном панно чеканном использовать латунь и медь, то есть, разные металлы.
Один из ценителей творчества Азамата Кцоева — знаток и любитель национальной истории, житель Владикавказа Виталий Фарниев. В его коллекции находится несколько работ, выполненных мастером-чеканщиком. Ему тоже близка тематика нартов и он хотел воплотить это у себя дома в деянии. Виталий Фарниев понимал, что таких архаичных вещей он не найдёт и стал искать такого мастера, кто бы мог сделать приближённые копии. Началось всё со знака «фарн», который был найден в Дигорском ущелье археологом Александром Машинским. Далее подошли к скифскому гориту — это деревянный футляр для лука и стрел, использовавшийся в основном скифами в конце VI–начале II веков до н.э. Выполнен он в форме золотой накладки на колчан. «Азамат Кцоев никогда не идёт по лёгкому пути, он мог бы выдумать какой-нибудь штамп и отжимать эти чеканки. Даже в этом горите, выполненном для меня, он повторил количество чешуек в оригинале. Этот факт говорит о добропорядочности этого человека», — отметил Фарниев.