Известен леопард (осетинское — «фаранк») и в фольклоре осетин, пословицах, поговорках. В осетинском нартовском эпосе этот смелый и сильный хищник связывается с образом «стального» нарта Батраза.

Наконец, вспомним и сцену с ярко описанной схваткой главного героя знаменитой поэмы М.Ю. Лермонтова «Мцыри» с леопардом. Сцене, по всей видимости, навеянной великому поэту грузинским фольклором и литературой.

Широко представлен леопард и в материалах кобанской археологической культуры Кавказа эпохи поздней бронзы — раннего железа. Отметим, что для древнекобанских племён образ кавказского барса имел мифологический или геральдический смысл, так как преимущественно представлен на парадно-боевых бронзовых топорах и бронзовых поясах, и дополнен здесь солярными и другими знаками, орнаментами, сложными композициями с участием зооморфных изображений и антропоморфных персонажей.

Бронзовый топор с изображениями леопардов на корпусе был нами найден при раскопках Эльхотовского могильника кобанской культуры в 2000 году.[1] Памятник относится к северной группе центрального варианта кобанской культуры и датируется по совокупности погребальных комплексов IX- началом VII вв. до н.э. Несмотря на известную стилизацию изображений, присущую кобанскому искусству, по ряду характерных признаков (форма ушей, хвоста, наличие гравированных точек на туловище, передающих пятна на шкуре животного) ясно, что на топоре изображён переднеазиатский кавказский леопарда.

Воинское погребение №45, где найден топор, сопровождалось весьма интересным и разнообразным погребальным инвентарём, что свидетельствует о его принадлежности не рядовому члену древнекобанского общества. Топор сочетает зооморфные и геометрические гравированные изображения. Имеет вытянутые изящные очертания. Боковые стороны корпуса и частично лезвие украшены одинаковыми стилизованными изображениями барса с длинным изогнутым хвостом. Голова животного обёрнута назад, пасть открыта, глаз несоразмерно большой относительно общего размера головы. Над головой животного находится гравированное солярное изображение, концы которого оформлены в виде треугольников («мальтийский крест»). Поверхность тела животного покрыта чеканными точками, что на наш взгляд является передачей пятен шкуры леопарда. На нижней передней части спинки и на «брюшке» топора, ближе к втулке, имеются также по два гравированных круга.

Наибольшее количество предметов с изображением кавказского барса в памятниках кобанской культуры нам известно из материалов Тлийского могильника (раскопки — Б.В. Техова) — 8 известных нам случаев. Это топоры из погребений 50 и 52, относящихся к 3 типу по классификации Б.В.Техова, 432 и 342 (2 тип по его классификации) и 4 топора из погребений 223, 233, 271 и 347, отнесённых Б.В. Теховым к 1 типу.

Близкие эльхотовскому топоры с прямым корпусом, молоточковидным обушком и тремя рёбрами на корпусе отнесены д.и.н. В.И. Козенковой ко второму типу по её классификации и датируются ею VIII–VII вв. до н.э.

Наряду с бронзовым топором в погребении №45 находились: крупная керамическая корчага, керамическая кружка, каменный оселок из чёрного сланца с отверстием, железный нож, кремень, бронзовые застёжки, ворворка (ограничитель ремня), обоюдоострый клинок бронзового кинжала с сужением в средней части лезвия, бронзовые наконечники стрел.

Таким образом, погребение №45 Эльхотовского могильника кобанской культуры, которое датируется по погребальному инвентарю в рамках конца IX–середины VIII в. до н.э., принадлежало далеко не рядовому члену древнего общества. Барс на топоре из этого погребения изображён не в сочетании с другими животными или природными объектами, а снабжён солярными, сакральными символами — стилизованный «мальтийский крест» над головой зверя и круги на передней части обуха.

Это обстоятельство позволяет нам отнести изображение к мифологическим или геральдическим знакам. Важное значение для нашей темы имеют также два элемента, присутствующие на эльхотовском топоре. Первый — динамичная поза животного — «шагающий барс», второй — раскрытая пасть животного. Эти признаки считаются классическими для геральдических символов.

Для правомерности этого суждения рассмотрим вопрос о наличии на рассматриваемой территории (Осетии-Алании) графических мифологем или геральдических изображений с этим кошачьим хищником. Как показал анализ исторической литературы, подобные случаи имеют место.

При раскопках средневекового Змейского аланского катакомбного могильника в 1957 г. в одном из погребений были обнаружены детали луки седла (позолоченная бронза) с изображением барса в динамичной позе. Захоронение, с которым найдено это изображение, принадлежало к высшему социальному слою населения, оставившего Змейский могильник, что может свидетельствовать об определённых предпочтениях в символике его представителей.

Примечательно, что и новые недавние археологические изыскания на аланском катакомбном могильнике у ст. Змейская (раскопки — М.А. Бакушева), расположенном в непосредственной близости от Эльхотовского могильника, дали, в том числе, и новые изображения барсов (на позолоченных застёжках одежды).

В более позднее время изображение барса присутствует на позднесредневековом гербе Осетии, известном по историческому труду грузинского царевича Вахушти.

Отметим также такую важную деталь, сближающую средневековый герб алан-осетин и рассматриваемое изображение на топоре — и в первом и во втором случае животное не только изображено в движении «крадущийся барс», но и движется справа налево. Приводим цитату из работы В.С. Уарзиати «Средневековый герб алан-осетин», так как она точно отражает главные элементы нашего «эльхотовского барса». «Хищник изображён движущимся справа налево, если смотреть от зрителя. Голова его развёрнута в нашу сторону, о чём свидетельствует значительное расстояние между ушами».

Приведём цитату из исследования А. Лакиера, на которую указал В.С. Уарзиати, рассматривая средневековый герб осетин. «Самые любимые животные по символическому их значению в гербах — лев и леопард. Первый — есть представитель силы, мужества и великодушия, а второй — храбрости и отваги». В.С. Уарзиати приводит и цветовое описание средневекового герба, также важное для нашего исследования: — «На пурпурно-красном полотнище, которое от времени или из-за качества красителя стало розовым, изображён крадущийся барс. Серебристо-белая шерсть его, за исключением ...живота, усеяна чёрными точками (вспомним покрытое точками тело нашего барса из Эльхотово — Х. Чшиев). Таким образом, средневековый художник не только создал эффект пятнистой шкуры реального животного, но и одновременно добился геральдического символизма горностаевого меха. Непреодолимая стена островерхих гор выполнена тёмно-голубой краской».

По мнению исследователя, верхушки гор, выполненные тёмно-голубой краской, символизируют верхний мир — небесность («арвгъуыз... — цвет неба»), а всё изображение на гербе построено по схеме трёхсферной модели космоса. В нашем случае, на наш взгляд, наблюдается аналогичная вертикаль, но «верх», «небесность» обозначена через солярный знак над головой «эльхотовского барса». Добавим, что, как и на гербе, на нашем бронзовом топоре леопард передан в движении справа налево.

Наконец, близкий иконографический образ — фриз, составленный из изображений «крадущихся» барсов, имеется на средневековой осетинской-аланской реликвии — перначе из святилища Реком, который, согласно преданию, принадлежал легендарному Ос-Багатару.

К этому ряду северокавказских изображений можно добавить и рельеф с леопардом из селения Кубачи в Дагестане. Примечательно, что поза, в которой передано животное, здесь практически аналогично изображению барса на средневековом осетинском гербе.

Остаётся добавить, что близкий рисунок был нанесён в конце IX–середине VIII в. до н.э. рукой умелого «кобанского» художника-гравёра на топор весьма не рядового воина, возможно, одного из вождей древнего общества, оставившего Эльхотовский могильник кобанской культуры.

Приведённые выше данные свидетельствуют, на наш взгляд, об устойчивом бытовании образа барса-леопарда в материальной культуре древних и средневековых племён Северного и Центрального Кавказа, связанном, вероятно, с существованием у населения рассматриваемого региона соответствующих мифологических или идеологических образов, отражённых в материальной культуре.

Хасан ЧШИЕВ,

старший научный сотрудник

Института истории и археологии РСО-Алания, к.и.н.