— Давай тогда с этого и начнём. Что было в 2001 году и что стало сейчас? Представляли ли вы тогда, какими будете в 2018-м?

— Да, точно: на днях нам исполнилось 17 лет! Если бы нам в 2001-м кто-то сказал, что мы когда-нибудь запишем альбом на осетинском языке, я бы не поверил.  Мягко говоря, покрутил бы пальцем у виска.

— Ты владеешь осетинским?

— Да, но, как говорится, на «бытовом уровне». И песни, которые мы готовили для альбома, как бы сами начали «воспитывать» нас — так что, совершенствоваться во владении родным языком мы начали прямо в процессе записи. И продолжаем заниматься этим дальше.

— Кто-нибудь помогал вам в изучении языка?

— Конечно. Неоднократно обращался к маме, например.

— А изменились ли как-нибудь за 17 лет твои музыкальные вкусы?

— Безусловно. Стал слушать больше фолк- и этно-музыку, причём, самую разную: от черкесской народной до туарегского «пустынного блюза». Многое из этого помогло обратить внимание на свою культуру. Также отмечу наш ансамбль «Къона» — эти ребята совершили настоящую революцию и заставили многих людей заинтересоваться «корневой» осетинской музыкой.

— А с чем был связан «ребрендинг» группы? Ведь изначально она называлась «Шоковая терапия», и под этим названием её знало достаточно много людей.

— Как-то само собой вышло, естественным путём. Долгое время люди, ищущие нашу музыку в Интернете, путали нас с какими-то другими «шоковыми терапиями», и мы решили прибавить к названию нашу с Гизмо (Гизмо — прозвище брата Миши, играющего вместе с ним. — прим. авт.) фамилию. Но Dzioff Shock Therapy стало звучать слишком уж громоздко, и мы решили «подрезать» вывеску до Dzioff. Тем более, мы с братом являемся единственными постоянными участниками группы.

— Вы практически единственная рок-группа из Осетии, известная за её пределами. Груз ответственности не давит?

— Нет, нисколько. Как ни крути, а мы пока что в андеграунде: с флагами, пирогами и музыкой нас из туров на малой родине не встречают. Да мы и не стремимся к этому — просто делаем любимое дело и радуемся, что кому-то это нравится.

— Что изменилось в рок-тусовке республики за последние двадцать лет? Растёт она или уменьшается?

— Определённо, уменьшилась — за эти годы эстафета как-то передавалась от старших «тусовщиков» к младшим, а тут какой-то провал образовался. Не знаю, с чем это связано, но думаю, что «лучшие времена» ещё вернутся: всё-таки, мода, особенно музыкальная, штука цикличная.

— Может ли рок-музыкант в Осетии зарабатывать только на музыке?

— Сложный вопрос. Сейчас во Владикавказе много всяких заведений открылось с живой музыкой, и тут без каверов не обойтись, особенно молодым ребятам. Но по своему опыту скажу, что скорее можно — просто нужно приложить усилия.

— Каверы востребованы больше, чем оригинальная музыка?

— К сожалению, да. Время идёт, и вслед за вечными фанатами «ДипПёрпла» уже «постарели» и фанаты «Нирваны» — они могут прийти в кабак и попросить сыграть Heart Shaped Box, под которую они когда-то танцевали с одноклассницей на школьной дискотеке в начале 90-х. Увы, многие люди почему-то не хотят открывать для себя что-то новое и интересное. Надеюсь, ситуация всё-таки изменится.

— Вы пытаетесь воспитывать в слушателях хороший музыкальный вкус?

— Конечно! Считаем это своей миссией.

— Не считаешь ли ты, что рок на осетинском языке — это «не наша культура»? В современных-то реалиях возвращения к истокам?

— На это я обычно отвечаю, что гармошка, в общем-то, тоже не осетинский инструмент изначально, но... Слава Богу, я знаю достаточно много людей, которые смотрят на «ирон рок» позитивно и принимают его, как следующий шаг в развитии осетинской культуры. А в Южной Осетии, кстати, недавно прошёл уже второй «Ирон Рок Фест», причём, при поддержке Президента Анатолия Бибилова.

— Да-да, наслышана о нём. А в Южной Осетии что с роком происходит?

— К сожалению, в этом году мы не смогли приехать и принять участие. Но то, что я видел на прошлом фесте — невероятное единение «рок-ветеранов» и молодёжи. Причём, практически все группы пели на осетинском, и это говорит о том, что в данный момент зарождается целое направление, некое новое движение. И это радует!

— Какие главные проблемы есть у рок-музыкантов в нашей республике?

— Проблемы те же, что и в остальной России — «пиар» своего творчества. Интернет, конечно, даёт возможности, но и здесь нужно платить за раскрутку в соцсетях и так далее. Это знакомо всем, кто решил вывести своё творчество на уровень повыше. В столицах — «нерезиновой» и «северной» — попроще: там есть куча клубов, в которых выступает куча групп, у которых есть свои тусовки. А из «провинций» люди и уезжают в поисках места для самореализации. Во Владикавказе, кстати, никогда не было отдельных тусовок — на все концерты ходила одна большая компания, состоящая из отдельных представителей различных субкультур — но для обывателей мы все были «рокерами».

— Ты сам, никогда не хотел уехать?

— Моментами возникало такое желание, но его всегда побеждало моё стойкое убеждение в том, что «где родился, там и сгодился». Всегда было обидно, что многие столичные люди считали наш город какой-то окраиной, и мне всегда хотелось делать крутейшие концерты именно здесь, в моём родном городе, в моей республике. Да и меня всегда всё устраивало тут: на концертах бывали полные залы, люди покупали наши альбомы. Словом, жизнь звёзд местного андеграунда, ха-ха. Но сейчас есть чувство, что мы завершили какой-то этап у себя дома и надо двигаться дальше — в прямом и переносном смысле.

— То есть, в планах всё-таки ехать?

— Да, конечно. Ну, может не «с концами», но определённые планы по весьма дальним поездкам уже есть.

— Ого! Неожиданно. А что ещё ты можешь рассказать о ближайших планах и о сегодняшнем этапе творчества?

— В данный момент делаем следующий альбом. Самим интересно, что из него получится, материал будет довольно разношёрстным. То чувство, когда неизвестность не пугает, а затягивает.

— Что ты имеешь в виду под разношёрстным?

— Разношёрстным во всех смыслах. Стилистическом и языковом.

— На русском, осетинском и английском?

— Именно.

— Круто! Название уже есть?

— Пока нет. Тут не угадаешь, в какой момент какая идея возникнет.

Алиса ВОЛКОВА