«Статистика вещь упрямая!» — сказано, наверняка, очень умным человеком. Однако, каждая из частных случаев в этом цифровом ряде может иметь конкретное объяснение, а при обобщении всей картины найти системные причины. Приведённые данные Росстата позволят сделать вывод, что наши долгие застолья в сочетании с малоподвижным образом жизни: пищевые добавки, потребляемые с продуктами из супермаркетов и экологические факторы, и являются главными виновниками высокой смертности населения. Впрочем, и в 80% случаев инфарктов и инсультов, причинами кризисного течения сосудистой патологии, становятся обострения проблем пищеварительной системы. Избыточный вес, являясь прелюдией гормональных и сердечно-сосудистых заболеваний, также относится медиками к факторам способным повысить возникновение онкологических заболеваний у человека.
Резюмируя тему пользы и вреда наших традиционных застолий, считаю, что нам необходимо в экстренном порядке разработать стандарты и порядок проведения наших этнокультурных праздничных и траурных мероприятий. И, прежде всего, исключить употребление крепких алкогольных напитков, а, количество застольных тостов и молитв сделать минимальным. В предлагаемой лаконичности без сомнения будет на порядок больше мудрости, позитивной энергетики и духовной силы.
Эта, как говорится, мысли вслух в контексте программы по выведению осетинского народа из сложившегося за последние десятилетия демографического кризиса.
Однако, осознавая этиологию и патогенез ухудшающегося здоровья осетинского народа не теряют актуальности вопросы о качестве медицинского обслуживания населения республики. Проведённая по лекалам российской программы оптимизации перестройка республиканского здравоохранения, скажем откровенно, ввела её в состояние реконструктивной лихорадки.
Желая прояснить для себя структуру и причины высокой заболеваемости населения и возможности республиканского здравоохранения в оказании медицинской помощи пришлось посетить ряд лечебных учреждений республики.
Удручающее впечатление оставило отделение гастроэнтерологии Центральной клинической больницы скорой помощи. Если в большинстве стационаров и амбулаторных учреждениях, при непосредственном участие главы республики проведены ремонтные работы и успешно завершены, то здесь, пока, тоска и печаль. Грязные, давно некрашеные стены, старая больничная мебель, разбитые полы и ступени на лестничном пролете. Всё это, естественным образом, отражается и на настроение медперсонала, и на качестве лечения больных.
Привёл эту информацию, даже зная о том, что, наверняка, и здесь, ремонт очень скоро состоится. Но, пока такая безрадостная картина.
В связи с необходимостью обследования плечевого сустава племяннице, пришлось посетить Республиканскую детскую больницу. Здесь ситуация несколько иная. С ремонтом и обслуживанием всё нормально. Однако, несмотря на самое ответственное отношение к работе медперсонала рентген отделения, мне, как и другим посетителям больницы, пришлось выстоять двухчасовую очередь. Устаревшая аппаратура не позволяла рентгенологам обслуживать больных быстрее.
И, наконец, о новых подходах к коллегиальной этике в понимание Минздрава России. Её решение, о категорическом запрещение посещения стационарных больных до 16 часов не только родственниками, но и врачами, с позиции Всемирной организации здравоохранения и Красного креста выглядит, как феодальное невежество. Пренебрежительное отношение к медицинской этике и коллегиальности возмутительно.
Предполагаемая боссами от кремлёвской медицины, целесообразность этого нововведения теряет всякий смысл, при оценке организации лечебно-диагностического процесса и уровня подготовки медперсонала больниц периферийных регионов. При скудном, остаточном, финансировании здравоохранения, и высокой заболеваемости населения, о чём сказано выше, и нарастающем проценте контрафактных лекарственных препаратов, такой административный демарш, может быть воспринят медперсоналом как попустительство и откровенное содействие в бесконтрольности их деятельности. Ведь чего греха таить и, так называемые, общественные организации по защите прав пациентов, лишены реальных полномочий и возможностей.
Мне, врачу, с более чем тридцатилетним стажем работы в неврологии и терапии, было в категорической форме отказано в посещении своей родственницы. Юная врач-интерн, одного из отделений РКБ, исполнила вельможную запретительную установку, молодого зав. отделения.
А, между тем, следуя принципам медицинской этики и диентологии, я не намерен был проявлять особую настойчивость в оценке тактике ведения больной. Вместе с тем, для родственников мой комментарий о течении и причинах летального исхода пожилой женщины с микстовой патологией был бы куда убедительнее, чем объяснения молодого заведующего отделением.
Кстати говоря, тема молодых и амбициозных врачей большинства наших лечебных отделений пришедших на волне этой оптимизации, всё чаще стала актуальной. В последние 2 года не раз пришлось слышать от родственников и знакомых о критическом ухудшение состояния нескольких больных, поступавших в больницы в плановом порядке. Звучали следующие фразы: вошёл 2 дня назад на своих ногах в палату, а на 3-й день умер. Вспоминаю слова одного из врачей госпиталя, который каждую подобную трагедию объяснял легко и просто: «Больной не выдержал лечения!».
Как врач с многолетним стажем практической работы, занятый и сегодня профессиональным самообразованием, заявляю, что современная медицина от нагромождения новейших технологий не стала заметно эффективнее. Получение сертификата специалиста молодым врачом со слабым уровнем подготовки в вопросах общей практике ничего не прибавляет к его реальным знаниям в медицине, а его амбициозность делает его опасным для больных.
Сегодня более, чем прежде, актуально изречение о том, что «врач учится у постели больного». Только каждодневный труд у постели больного общего профиля в течение 10–15 лет способен сформировать в подсознании врача необходимые навыки видения и понимания больного, медицинского мышления. Бесценен в этом случае и опыт наставника, педагога, клинициста.
С горечью можно сказать, что сегодня в наших клиниках проводится, до обидного, мало профессорско-преподавательских обходов, которым в прежние годы уделялось особое внимание. Они были важнейшими элементами формирования врачебного мышления не только у студентов, ординаторов и заведующих отделениями, но и самих педагогов СОГМА. Крайне редкими стали научно-практические и патологоанатомические конференции — как тематические, так и с разбором клинических случаев.
Следует напомнить, что даже в самых технологически оснащённых клиниках западного мира несовпадения патологоанатомических и клинических диагнозов составляет около 20%. Но, если там эти ошибки, закончившиеся летальным исходом, подлежат анализу в рабочем, деловом, конструктивном тоне, то, у нас все ошибки — и случившиеся по вине врача, и в определённом смысле, возникшие не по вине медперсонала, стремятся скрыть — и не только от больных и родственников, но и от коллег. Которые, не зная о возможных осложнениях, возникших от приёма новомодных или контрафактных препаратов, или их нежелательных сочетаний, повторяют трагические ошибки коллег.
Если в западных клиниках в ходе лечения ошибочный диагноз и медикаментозную терапию открыто вписывают в медицинские документы, то у нас всё скрывается. И подобные осложнения повторяются вновь, и вновь.
Неделю назад на одном из федеральных телеканалов была представлена информация о том, что из поступающих из-за границы к нам лекарственных препаратов — около 15 тысяч наименований оказались контрафактными. Работая в начале 2000 годов в Совете Безопасности РСО-Алания, мне, курирующему вопросы социальной политики, приходилось изучать этот вопрос. Тогда, несмотря на возможности и полномочия, нам не удалось добиться полноценного оснащения необходимым оборудованием лаборатории по определению качества лекарственных препаратов, поступающих в республику. Не могу быть уверенным, что сегодня эта задача решена. А, значит, из массы поступающего в Россию контрафакта лекарственных препаратов мы получаем свою долю. Комментировать последствия использования этих «препаратов» не имеет смысла. Так что, и в сфере республиканской фармации необходима чётко выстроенная система контроля, хранения и отпуска медикаментов и т.д.
Лекарственная терапия — деликатная тема, по которой можно определить уровень профессиональной подготовки врача. Существует некий закон обратной связи. Чем опытнее врач, тем осторожнее и ответственнее он при назначении лекарственных препаратов. Опытные врачи, чаще всего, ограничиваются 2–3 наименованиями лекарств и крайне редко увлекаются полипрагмазией. Их осторожность связана с тем, что больные по-разному могут отреагировать на один и тот же медицинский препарат, а, кроме того, совместимость многих лекарств невозможно предугадать.
Чаще всего, именно лекарственная несовместимость и индивидуальные реакции больных становятся причиной трагических осложнений. Двум моим родственникам «сертифицированный» молодой кардиолог провела лечение новейшими лекарственными препаратами. Давление и сердечные проблемы со временем нормализовались, но затем пришлось многие месяцы восстанавливать нарушенные функции пищеварительного тракта.
Хочется надеяться, что вновь назначенный министр здравоохранения будет в конкретике занят не просто идеями «оптимизации» здравоохранения, а реальными действиями по улучшению качества медицинского обслуживания населения. Ведь, прежде всего, из-за очевидной несостоятельности государственного здравоохранения, «как грибы после дождя», в нашей республике растёт количество частных медицинских кабинетов. Не погрешу против истины, если скажу, что и их врачебный состав в большинстве своём так же не отличается особенно высоким профессионализмов. А, значит, больные лишены должного медицинского обслуживания.
По-настоящему висячей проблемой в воздухе остаётся тема нашей сельской и районной медицины. Как говорится, ломать — не строить. Надо снять все вопросы и здесь.
Владимир ХАТАГОВ,
директор Кавказского Института
развития современной идеологии