Память хранит родные имена
Элина ЛЬЯНОВА
Из героев моего рассказа сегодня уже никого нет на этом свете. Но память о них жива в моём сердце, поэтому считаю своим долгом рассказать о тех, кто не увидит больше ни восхода солнца, ни родного дома. Рассказать историю своей семьи, чтобы восстановить справедливость по отношению к дорогим моему сердцу людям…
Вряд ли могли предугадать Денгиз Майрамович и Мухур Генаевна (в девичестве — Тогоева) Зангиевы, мои дедушка и бабушка, сколько страданий и душевной боли обрушится на их многочисленное потомство. Оно, действительно, было многочисленным даже по меркам того времени и составляло ни много ни мало 23 ребёнка. Да, видимо, Всевышний, оказавшийся таким щедрым на дары для супругов, поскупился на счастье их детям. Отмерил его слишком мало, да и то разделил, как оказалось, между ними всеми…
Скромными и порядочными, внимательными и заботливыми были Денгиз и Мухур. Выходцы из Мизура, они обосновались в селении Христиановском (сегодня — город Дигора) и воспитывали в любви и согласии 17 сыновей и 6 дочерей. Семья считалась зажиточной, потому как трудолюбия и умения работать супругам было не занимать. У каждого из них был свой круг обязанностей — Мухур занималась детьми, а за тяжёлую работу по хозяйству отвечал Денгиз. Ко всему он держал личное подворье, на котором были и крупный рогатый скот, и пчёлы. Глава большого семейства изо всех сил старался обеспечить своих детей, вывозя излишки продуктов для реализации в Ставропольский край. Его владение русским языком, общительность и коммуникабельность хорошо сочетались в нём с предприимчивостью и дальновидностью в планах.
Жить бы да радоваться семье Зангиевых, да вот только беда приходит всегда оттуда, откуда её и не ждёшь. А несчастья семьи начались с ареста старшего сына Георгия, который стал жертвой политических репрессий в 1933 году. Осуждённый тройкой НКВД в соответствии с лозунгом «Никакой пощады врагам народа!», он был расстрелян. В вину 35-летнему слесарю МТС вменялось то, что наряду с 13 односельчанами, «будучи классово-чуждыми элементами, являясь ответственными хозяйственными и производственным работниками Дигорской МТС, они с вредительской целью занимались подрывом экономической базы Дигорского района, развалили хозяйство Дигорской МТС путём сознательного торможения. В том числе проводили заведомо недоброкачественный ремонт машин, умышленно создавая простой в работе мастерских. Срывали ударные работы по пахоте и подготовке к весеннему севу 1933 года, расхищали и разбазаривали, портили государственное имущество, проводили антисоветскую агитацию».
Это только часть вредительств, которые им были инкриминированы. Уже позднее, Постановлением Президиума Верховного СОАССР делопроизводство в отношении этой группы людей было прекращено ввиду того, что «в действиях осуждённых не содержался состав контрреволюционных преступлений». Вряд ли кто-нибудь из судей ответил перед законом за эти страшные ошибки, только впоследствии эти судьи так же, как и их невинные жертвы, сами попали в кровавые жернова репрессий.
Через четыре года после расстрела Георгия несчастье снова постучало в дом Зангиевых. С крестьянами, которые благодаря своим умениям, знаниям и, конечно же, упорному труду смогли поднять и приумножить своё хозяйство, у молодого советского государства были свои счёты. Так как одной из целей политики большевиков было внедрение равноправия в обществе, подобное классовое расслоение на селе считалось неприемлемо. Заклеймив зажиточных односельчан позорным словом «кулак», у них отбирали земли, имущество, скот, и это являлось хорошей финансовой базой для создания колхозов. Дом Денгиза и Мухур, не так давно бывший полной чашей, за считанные дни был буквально разграблен, да так, что из обуви на всех членов семьи осталась одна пара сапог.
Но жизнь продолжалась, повзрослевшие сыновья и дочери строили планы на новое будущее, у семьи появились новые надежды, которых у неё, казалось бы, уже никому не отнять. Да только счастьем ли оказалась весть о советско-финской войне, на которую в 1939 году добровольцами ушли Ахсар и Бирушка. Кто сосчитает, сколько мыслей передумала Мухур о сыновьях, сколько молитв вознесла Всевышнему, чтобы вернул её мальчиков живыми и невредимыми! Возвратились бы Ахсар и Бирушка назло всем смертям к родному очагу, если бы не Великая Отечественная война. Не уберёг их святой Уастырджи, покровитель всех путников, не уследил за ними в опасную минуту. Последние письма пришли от братьев в 1943 году, а потом наступило затишье. Как перед боем, последним боем…
Ещё одним ударом стала похоронка, пришедшая на младшего сына Лазаря, который отправился на фронт в самом начале войны. Не утерпел Лазарь, видя, как собирается на войну старший брат Габиц. Высокие и статные, с той только разницей, что Габицу на тот момент было 30 лет, а Лазарь только окончил школу. Не удержали братьев родные стены, не спрятались они за чьи-то спины, чтобы переждать страшную войну. Можно только представить, через какие лишения и невзгоды пришлось пройти и им, и тысячам советских воинов, вставшим на защиту Отечества.
Верю, что ни один из них не посрамил своей фамилии, не уронил в дальних странах воинской чести. Могуч был их дух, а ещё сильнее — желание поскорее разбить ненавистного противника и с победой вернуться в родное Христиановское. Так оно и вышло, но только отец вернулся к родному очагу вследствие тяжёлого ранения, в 1943 году. Комиссованный по состоянию здоровья, с раздробленным плечом, Габиц по-прежнему оставался для близких воплощением богатырской силы, эталоном мужества и отваги. Несмотря на инвалидность, он никогда не падал духом, поэтому младшим было на кого равняться.
А через год пришла эта злосчастная похоронка на Лазаря. Каким камнем легла она на сердце деда Денгиза, потому что в жизни ничего нет страшнее — хоронить собственных детей, потерять самое дорогое в жизни. Нет, не о такой участи для детей мечтал Денгиз. Он представлял, как обзаведётся каждый из них своей семьёй, как молодые невестки одна за другой будут переступать его порог, как наполнят дом детские голоса, радуя слух счастливого и довольного судьбой дедушки…
Долго держал похоронку в руках Денгиз, затем надёжно спрятал за пазуху, чтобы не попалась она на глаза супруге. И уехал в Беслан, возможно, хотел поделиться чёрной вестью с одним из сыновей — Александром, который в то время работал на железнодорожной станции начальником поезда «Минеральные Воды–Астрахань».
В военных событиях Александр не участвовал, но и его не обошли стороной ужасы того времени. Через Беслан пролегал путь многих военно-санитарных поездов, на которых транспортировали на Юг раненых средней и тяжёлой степени. Сколько боли, сколько несбывшихся надежд и смертей видели эти вагоны, вёзшие чьи-то жизни, а может, даже чьё-то счастье.
Как было в случае с Лазарем, который, как оказалось, вовсе не погиб, а находился в одном из вагонов! Об этом гласила записка, предназначавшаяся Александру, которую выкинули из военно-санитарного поезда с привязанным к нему камешком. Имя человека, исполнившего просьбу тяжело раненного Лазаря, установить не удалось, но он поистине стал спасителем моего дяди. Едва веря в подобное чудо, Залихан, жена Александра, добралась до самого Баку — пункта назначения военно-санитарного поезда. Там, в одном из госпиталей, женщина и разыскала среди раненых солдат своего деверя и привезла его домой. В числе наград телефониста Гвардии ефрейтора Лазаря Зангиева была медаль «За отвагу» — «За неоднократное устранение под миномётным и артиллерийским огнём противника порывов телефонной связи, обеспечивавшее тем самым своевременность открытия огня батарей по живой силе и технике противника».
Как же радовалась Мухур, когда двое её сыновей хоть инвалидами, но живыми возвратились с фронта. Остаётся только дождаться Ахсара и Бирушку, а в то, что они невредимы, мать верила до конца. И до конца жизни не теряла надежды, что они уцелели. Просто живут в далёких краях и никак не выберут время, чтобы приехать в родное село на побывку. Думаю, что бабушка таким образом отгоняла мысли о самом страшном. С верой жить ей было намного легче, а прожила она аж 113 лет. Как многодетная мать, Мухур в 1966 году была отмечена государственной наградой — орденом «Мать-героиня». Я была подростком, но очень хорошо запомнила эту поистине героическую женщину, воспитавшую достойных детей. Честь ей и слава!
Как сложились судьбы братьев после войны? Они разъехались в разные стороны по месту работы. Габиц, мой отец, жил в Галоне, работал на шахте. Свою судьбу связал с Екатериной Айларовой, моей матерью, и был счастлив в браке. В дальнейшем мои родители обосновались в Алагире, похоронены здесь же. До 50-х годов прошлого века Лазарь работал в типографии Дигоры, а через несколько лет перебрался в столицу нашей республики Владикавказ, там же находится и его могила.
Я уже говорила о том, что мой дядя Николай не был на войне. Но его тёзка Николай Зангиев, также уроженец Дигоры, во время Великой Отечественной войны покрыл себя неувядаемой славой. Поэтому нечестно по отношению к нему не упомянуть о его подвиге, совершённом в плену.
Очевидцем тех далёких событий стал талантливый осетинский поэт и писатель-публицист Азамат Кайтуков. После войны Азамат Бесланович разыскал мать Николая — Салома и поведал ей печальную весть о последних минутах жизни её сына. По воспоминаниям фронтовика, зимой 1941-1942 годов они вместе с Николаем находились в лагере военнопленных в городе Сталино (ныне — Донецк). Узников лагеря было несколько тысяч, и немцы постоянно привлекали их на разные работы как внутри лагеря, так и за его пределами.
В одну из январских ночей 1942 года снега выпало выше колен, из-за чего немецкие самолёты не могли взлететь с аэродрома. Для очистки взлётной полосы утром фашисты вывели из лагеря 150 пленных. В эту группу попали Николай Зангиев и Азамат Кайтуков. Каким-то образом в числе этой группы пленных оказался и советский лётчик, спрятанный кем-то в сугробе. В полдень, когда немцы ушли обедать, а узники сидели на снегу, лётчик выбрался из укрытия и залез в немецкий бомбардировщик, заправленный горючим, нагруженный бомбами и готовый к взлёту.
Наверное, лётчик был асом, потому что ему легко удалось завести боевую машину и взлететь. Облетев два раза аэродром и выбрав цель для нанесения бомбовых ударов, самолёт начал бомбить аэродром. Несколько самолётов и взлётная полоса были повреждены. Немцы не сразу поняли, в чём дело, но, когда спохватились, уже было поздно. Взбешённые, они подняли в воздух все свои истребители, но погоня за беглецом не дала никаких результатов… Не сознавался в содействии беглецу и ни один из пленных. Тогда немцы стали их расстреливать. Чтобы избежать напрасных жертв, Николай вышел из строя со словами: «Это я помог ему убежать на вашем самолёте. Я комиссар. Я коммунист». Когда его уводили на допрос в комендатуру, он успел крикнуть им по-осетински: «Я Зангиев Николай из Дигоры. Если кто-то из вас останется в живых, пусть скажет моей матери, чтобы она больше не ждала своего сына». Так погиб Николай Казгериевич Зангиев. Он не был ни коммунистом, тем более, комиссаром, а был рядовым и беспартийным солдатом Красной Армии. Вечная ему память!

Материал записан со слов дочери Габица Лены Зангиевой.